Я почти подъехала к подъезду. Дождалась, пока милая пожилая пара открыла ключом дверь, и, тихо семеня в такт их походке, двинулась к лифту.
– Если тебе вдруг позвонит Алек и спросит, какого черта вы не оставили мою бабулю жить на вокзале, знай – я полностью поддерживаю его мнение.
– Я всегда знала, что ты похабная стерва, – ответил мне другой конец провода по имени Анна.
– Я даже не успела поменять белье.
Замок от часов подставил меня, как последняя гнида, зацепившись за пуговицу рубашки, и... О нет, оставил меня с прекрасным декольте. Пуговица угодила в прощелину лифта и громко упала в шахту.
– Ну вот. Теперь они подумают, что я еще и неряха, – пробубнила Ане.
Я захлопнула телефон-раскладушку и переключила внимание на декольте.
– И что лиф у вас слишком вызывающий, – ответила та самая женщина, которая еще секунду назад казалась мне такой милой.
– Меня сегодня муж пытался научить правильно смеяться. Мол, чтобы я понравилась его родителям.
Когда же мы уже приедем на этот чертов шестой этаж.
Лифт резко остановился. И погас свет. Ночной дозор, ёпрст!
– Эээээээй! – прокричал мужчина в темном пальто.
– Вот черт, сегодня же субботний вечер. Мы отсюда не выберемся. У вас телефоны ловят?
– Моенька, глянь, у тебя работает? – испуганно прошептала мадам Правильность.
– У меня нет.
Я посветила зажигалкой.
– Нам хоть воздуха хватит? – спросила я у темноты.
– Если бы вы так сильно не надушились, то может быть! – ответил мне мистер Вежливость. – И аккуратнее с огнем, парфюм – легковоспламенимое вещество. Так недолго и на воздух взлететь.
– Да как вы смеете меня осуждать? Мне сегодня предстоит общение с еврейским кланом, скажите спасибо, что я хоть трезвая.
– Если бы мой сын привел в дом такую бесцеремонную женщину, я была бы крайне недовольна.
– Вот видите, вам важно, как она держится, как ведет себя. И не важно, любят ли они друг друга.
– Ну все семьи разные, дай Бог, чтобы вам повезло с родителями мужа.
– Надеюсь, хотя мне их уже расписали. Она филологиня, как сказала бабушка – точно выбегала замуж лет в тридцать. Он вроде как банкир. Наверное, обворовал Россию в девяностые. И что им в Израиле не сиделось. Хотя тогда бы я не узнала мужа. Но, может, это было бы к лучшему... Все время забываю сказать, что у меня клаустрофобия.
– Да мы уже поняли, судя по той безбожной ереси, что вы несете.
– Я, кстати, поняла, почему он так долго меня с ними не знакомил. Мы встречались, когда нам было лет по шестнадцать. Во время бурного секса я локтем скинула какую-то фамильную реликвию из византийского стекла. Но Алек решил во всем обвинить домработницу. Подло, конечно, но не меня же было сдавать. И потом, кто мог подумать, что они уволят эту домработницу.