Бен не пришел и не позвонил. Он исчез из ее жизни почти на две недели. Ей больше не угрожали сильные руки, мускулистые ноги, требовательные губы, которые делали больно и не обращали на это внимание.
Сейра села. Она не была уверена, что вообще спала в эту ночь. Ночь выдалась почти осенняя, холодная, с обильной росой.
На клене, росшем у нее во дворе, закричала сова. Ветер, поднявшийся перед рассветом, засыпал лужайки и дорожки опавшими листьями.
Сейра встала, выпила чашку кофе и оделась для пробежки. Хотя солнце еще не взошло, оно уже царило в желтых, оранжевых и золотых стенах. Дверь Сейра оставила открытой. Окна спальни Бена смотрели на нее. Она глубоко вдохнула холодный предрассветный воздух.
Приближалась осень. Стоя на пороге дома, Сейра чувствовала ее запах. Ощущение осени было разлито в воздухе. Еще две-три осени — и она, может быть, станет такой, как другие, и ее не будет трясти от прикосновения мужчины, и она сможет думать о чем-то другом, а не только о том, как бы бежать немедленно.
Шагнув в предрассветную темноту, Сейра почувствовала что-то под ногой. Она нагнулась и подняла небольшой букет. В свете уличного фонаря она увидела, что он был составлен из маленьких белых роз с одной алой в середине.
— Бен, — сказала она про себя.
Бен Неожиданно нахлынувшая волна счастья, казалось, подняла ее над землей. Она ощущала свежий влажный аромат цветов. Холодный осенний ветер принес запахи земли. Сколько же прошло лет с тех пор, когда ей в последний раз дарили цветы?
Бен Сейра положила розы на крыльцо и, поддерживая хороший темп, побежала вниз по бульвару — одна в безмолвном городе.
Бен тогда сказал: «Я ее любил, а она и поцеловать-то себя не позволила Господи, и возненавидел же я ее».
Кошка пробежала вдоль забора и скрылась. Сейра пересекла Мейн-стрит и железнодорожные пути. Внизу у нее под ногами сам с собой деловито беседовал ручей. Какое-то время она слышала его. Потом она миновала здание школы, напротив которого находился муниципальный бассейн. В послеобеденные августовские часы бассейн переливался яркими красками и звенел голосами. Но в начале сентября возобновились занятия, и теперь детишки, глядя на голубую воду, пытались понять, куда же ушло лето.
На бегу она улыбалась. Какая-то птица крикнула в темной листве деревьев. На лице Сейры проступил пот.
Перед глазами вновь появился Мартин. Он лежал один в их постели, закинув руки за голову. Время от времени его глаза открывались и смотрели в ее сторону через разделявшие их мили, как лучи прожектора, неся в себе ненависть. И тогда, испуганная, она старалась держаться в тени и снова видела пистолет двадцать пятого калибра и чувствовала, как пули разрывают ее тело… тело Бена…