— Вот что я вам скажу — это как раз самое место для тех, кто любит погружаться в прошлое, — сказал Бен и открыл дверь в кладовую, где висели костюмы. Она бродила между рядами костюмов, восхищенная их яркими красками.
— Смотрите-ка! — сказала она, беря в руки черный атласный капор.
— Примерьте его. Тут везде зеркала.
Она покрутилась перед зеркалом в капоре, потом примерила другой.
— Давайте, давайте, — поощрил ее Бен. — Не обращайте на меня внимания. — Она забыла о своих страхах.
Ее глаза блестели, как атлас и шелк костюмов. Она сняла платье времен Ренессанса с вешалки и скрылась в примерочной. Бен сиял, когда в зеркалах возникло множество Лаур Петрарки. Он представил себе, как холодная и сдержанная Лора идет рядом с бедным старым Петраркой.
Она знала цену своей привлекательности, смеялась, но знала. Платье «Ревущих двадцатых» превратило ее в сверкающую форель.
Она раскраснелась, глаза ее сверкали. Наслаждаясь яркими красками, она представала то в виде аристократок и вдовствующих королев, то сельской девушкой или Белоснежкой, то неверной женой или переодетой любовницей. По ее глазам было видно, что она знает, как выглядит, хотя она и посмеивалась над собой.
— Смотрите! — воскликнула она, натолкнувшись на голубое платье с широкой юбкой на обручах.
— Надевайте, — сказал Бен. Она спряталась, чтобы снять свою майку. Бен слушал шуршанье ткани. Наконец она появилась — красавица с тонкой талией и обнаженными плечами, вся в лентах, кружевах и розах.
Она кружилась, и в зеркалах отражалась юбка, напоминающая колокольчик. Бен захлопал в ладоши. Она смотрела на себя в зеркало.
— Это платье одной из героинь «Кандида», — сказал Бен. — Девушка восемнадцатого века из высшего класса. Естественно, до того, как ею занялись несколько полков. — Следующим было белое атласное платье, украшенное розочками, в котором она напоминала статуэтку дрезденского фарфора. Платье было с огромным турнюром. Он заметил, как она прятала волосы под парик.
— Ну и сооружение! — хихикнула Сейра. — Не понимаю, как они садились.
— Они присаживались как на насесте, — объяснил Бен.
Сначала они вешали платья, которые примеряли, потом начали сваливать все в кучу, спеша найти что-нибудь новое и оригинальное. Он еще раз увидел, как она прятала волосы под парик, но так и не смог разобрать, какого они цвета. Он предлагал ей наряд за нарядом. За плюмажами времен Империи следовали рукава со встречной складкой из средних веков. Она обмахивалась веером, приседала в реверансе.
— Я сошла с ума! — воскликнула она наконец. — Я перестала понимать кто я! — Она стояла перед зеркалом среди разбросанных костюмов, одетая на сей раз в греческий хитон, с огромной эдвардианской шляпой, украшенной перьями, которую она держала в руках. Оживленность ее улетучилась, она больше не смеялась и не обращалась к нему.