– Получай, гад! Вот тебе еще! И еще! – Когда же после очередного попадания в башню 5,9-дюймового орудия появилась яркая оранжевая вспышка, за которой последовало облако черного дыма, он сорвал с себя фуражку, с размаху зашвырнул ее в угол и завопил: – Почем нынче снежки?
– Мы сделали это, – сказал Вудхаус. – Немец меняет курс.
«Граф Шпее» отвлекся от «Эксетера» и навел все орудия, кроме уцелевших 5,9-дюймовок, на маленькие крейсера. 5,9-дюймовые орудия продолжали вести огонь по «Эксетеру». «Аякс» и «Ахиллес» слегка увеличили дистанцию, но ни на минуту не прекращали огонь и продолжали идти «змеистым» курсом. Боевой дух команд теперь был настолько высок, что они с радостью разнесли бы немецкий линкор на кусочки голыми руками.
– Как вы считаете, сэр, – спросил Вудхаус, тщательно скрывая возбуждение, – он остановится и примет бой?
– Похоже на то, – сказал Харвуд.
– Торпеды готовы, – радостно отрапортовал Пеннефазер, с надеждой глядя на коммодора.
– Действуйте, – последовал ответ.
– Есть! – обрадовался Пеннефазер и добавил: – Необходим поворот на сорок градусов вправо, сэр.
Вудхаус отдал приказ. Пеннефазер побежал на свое место и сказал по телефону:
– Готовьте трубы левого борта. Дистанция максимальная, установки глубокие.
Штурман доложил:
– Еще десять градусов, сэр.
– Действуйте, – сказал Вудхаус.
Пеннефазер приник к биноклю и через несколько секунд проговорил:
– Готовность…
Штурман приказал:
– Руль прямо! Так держать!
И через мгновение, показавшееся вечностью, Пеннефазер скомандовал:
– Первая пошла… вторая пошла…
Матрос, не отходивший от телефона, доложил:
– Торпеды вышли, сэр.
И Вудхаус сразу же отдал приказ:
– Лево двадцать!
В тот же момент из переговорной трубы донесся голос артиллериста:
– Капитан, сэр!
– Да? – ответил Вудхаус.
– Летчик докладывает о приближении торпеды. Она пройдет перед нами.
Судя по всему, «Граф Шпее» выпустил свои торпеды одновременно с «Аяксом». Харвуд был общепризнанным торпедным экспертом, поэтому Вудхаус обратился с вопросом к нему:
– Отвернем влево?
Харвуд неохотно согласился:
– Только на несколько градусов. Она не может быть слишком близко.
Вудхаус бодро скомандовал:
– Лево на борт! – и сделал вид, что не заметил недоуменного взгляда Харвуда.
Через минуту или две из переговорной трубы раздался голос впередсмотрящего:
– Вижу след торпеды, сэр. Она только одна и проходит довольно далеко от нас.
Харвуд торжествующе покосился на капитана и проворчал:
– Ну, теперь мы можем вернуться на прежний курс?
Спустя несколько секунд, ровно в 7:25, когда расстояние между противниками составляло около четырех с половиной миль, «Аякс» получил прямое попадание одиннадцатидюймового снаряда, в результате чего оказалась выведена из строя башня X и повреждена башня Y. При такой дистанции снаряд пробил броню, словно это была тонкая бумага. В довершение всего он повел себя весьма странно и, прежде чем взорваться, прошелся по всему кораблю, причинив существенный ущерб. Это привело в ярость Харвуда, и он злобно заорал на офицера-артиллериста: