– Конечно, дядя Вася! Идемте в дом!
Стиснув зубы, чтобы не взорваться от негодования, Глеб промчался мимо них к своей машине. Понесся домой, вжимая педаль газа в пол почти до упора и рыча сквозь зубы, как раненый зверь. Поставил автомобиль на платную стоянку, поднялся в квартиру, упрямо повторяя, как заклинание:
– Это пройдет!
Упал на диван в большой комнате, неподвижно замер, глядя пустыми глазами в потолок, непрестанно повторяя одни и те же слова, будто они могли исправить его потерявшую смысл жизнь.
Ольга сделала массаж с радикулитным бальзамом блаженно пыхтящему дяде Васе и, довольная тем, что никто из соседей больше помощи не попросил, вышла в огород. Стемнело. Темно-фиолетовое бархатное небо усеяли крупные лучистые звезды. Села на ту же неудобную маленькую скамеечку и тягостно вздохнула. Возбужденное тело требовало продолжения трепетных ласк и настойчивых поцелуев. Хотелось ответить на мужской призыв, а дальше – хоть трава не расти.
Вечером на следующий день отправилась на последнюю перед отпуском смену. Выдалась она не столько беспокойной, сколько безалаберной – старая машина пару раз ломалась посреди дороги, приходилось просить диспетчера отправить на вызов кого-нибудь другого. Наутро после работы едва заснула, как в дверь кто-то позвонил. Осторожно выглянула в окно, прячась за длинной шторкой. Увидела Ирину с Костей и со спокойной душой впустила их.
Проходя мимо, Ирина с опаской посмотрела на ненадежную дверь.
– Ты никого пожить в доме на время отсутствия не оставляешь? А то вернешься, а дом пуст, все вынесли…
– Никто не хочет. Это же надо свое жилье оставлять и столько вещей с собой брать! К тому же удобств никаких…
Костя вопросительно посмотрел на жену, ища поддержки:
– Помните мою кузину Олю Поплюйкину, дочь тети Шуры?
Девушки утвердительно кивнули. Еще бы не помнить шебутную девицу по прозвищу Спасайся-кто-может! которая чуть не устроила пожар на свадьбе Кости с Ириной, умудрившись облить свадебный торт коньяком и поджечь его, от чего запылали стоявшие рядом салфетки. Хорошо, что шафер, не растерявшись, вовремя сбил пламя. Потом поджигательница оправдывалась, говоря, что хотела чего-то незабываемого, чтобы свадьба осталась в памяти гостей надолго. Что ж, это ей вполне удалось.
Костя продолжил, видимо припомнив тот же сверхэффектный эпизод:
– Ну, с тех пор она изрядно повзрослела и поумнела.
Собеседницы с недоверием воззрились на его напряженное от откровенной лжи лицо, готовясь припомнить не одну подобную выходку милой кузиночки. Поняв, что здесь нет особ, готовых поверить в фантастическое превращение, Костя сухо доложил, уже не ожидая сочувствия: