«Измаил» был завален стреляными гильзами, некоторые из них были еще горячими и дымились, а мертвецы от разрывов превращались во что-то непонятное, совсем не похожее на то, как должны выглядеть человеческие останки.
Спустя еще час огни пожарищ на германских кораблях растворились в темноте.
— Мы потеряли Шеера, — доложили Эссену, — он молчит.
— Отправился проситься в отставку, — съязвил адъютант, — это самый хороший для него выход.
После Ютландского сражения Джона Рушворта Джеллико, командующего британским Гранд-Флитом, никто не сравнивал с Нельсоном при Трафальгаре, и вряд ли его именем назовут хотя бы самую захудалую площадь Лондона и уж тем более не будут воздвигать на ней колонну, потому что от него ждали полного разгрома германского флота, а он скорее проиграл это сражение, чем выиграл. Сравнением с Нельсоном Эссен был бы недоволен. Но его победу можно было приравнять и к победе Ушакова при Чесме, и к победе Нахимова при Синопе, а такие сравнения ему были по сердцу.
Эссен оторвал от глаз бинокль. Его окружала непроглядная темнота. Даже звезды стерло с небес.
— Доложить о повреждениях, — приказал адмирал, — гидропланы с авиаматок — на поиск германского флота. Мы еще можем успеть немного пощипать их, прежде чем они спрячутся в Кильском канале.
Авиаматки шли под прикрытием крейсера. Толку от них во время сражения броненосных гигантов никакого, одна нервотрепка, потому что любой снаряд мог превратить их хрупкие борта и все, что там хранилось, в хлам.
Приказ вырывал пилотов из теплого сна, они вскакивали, натягивали форму, выбегали на палубу, все еще находясь в полусонном состоянии, с трудом находя себе дорогу. Но холодный ветер, забираясь под одежду, дыша в лицо, быстро прогонял остатки сонных видений. Пилоты протирали глаза ладонями, но, как они ни ухищрялись, разглядеть дальше нескольких десятков метров перед собой ничего не могли. Смутно виднелись борта второй авиаматки, но все, что располагалось за ней и под ней, окутывала темнота, точно корабли погрузились в разлитые повсюду чернила.
— И как в такую погоду искать корабли? — переговаривались между собой пилоты. — Да мы не увидим их, если даже пройдем над их трубами.
— Дым почувствуешь.
— Я простудился. У меня насморк. Ни черта не чувствую запахов.
— Тогда увидишь, как тебя обстреливать начнут.
— Да они меня тоже не увидят.
— Не беспокойся. Не увидят, так услышат.
Техники давно зарядили гидроплан в катапульту и теперь ждали, когда в него заберется пилот и они отправят его в эту темень.
На этот раз бомбы не взяли, только до предела, чтобы подольше продержаться в небесах, а то кто его знает, сколько им предстоит летать, прежде чем они обнаружат германцев, да и найдут ли их вообще, залили топливом баки, так что бензин, будь крышки открыты, выплескивался бы наружу.