— Что еще, ты делала, по его приказу?
— Мне было приказано, снять с Рика, амулет. Я это сделала, и ушла. Что за этим следовало, не знаю. Потом вернулась и надела его снова.
— Почему?
— Мне сказано, не оставлять следов, — призналась Оливия.
— А если, я бы не вернула амулет на место, вы бы сразу все поняли или просто забеспокоились.
Этим она спасла не только жизнь Рика, но и наши. Он под воздействием колдуна, мог легко покалечить, не смотря на защитную магию Рэна.
— Что должно было делать зелье?
— Навсегда привязать его, к той, что рядом. Ему будет физически плохо, пока он не увидит ее снова. Действует только, на нелюдей и необратимо. Хотела, чтобы он выпил это, рядом со мной. Я аристократка, а он племянник императора. Мы друг другу подходим. А потом, все равно, ничего не изменишь, — ее голос постепенно затих.
Да. Вот и ответ, зачем я нужна Джему…, и что теперь делать? Я представила, что подобное сотворили со мной, напоили меня…
Идти за кем-то как привязанная! Ужас!
Джем отлично держался!
Как только до меня дошел весь ужас его положения, стало так стыдно, чувство вины, с жалостью к гархху, затопило меня с головой!
Вернулся эльф, достал оставшийся кусок гуся и разделил на две части. Склонившись над съежившейся девушкой, освободил её и отошел к столу.
— Я не враг, но у меня не было выбора, — произнесла она, поднимаясь.
Он, молча, кивнул. Снова повернулся к Оливии и спросил:
— К пропаже Джерома, ты имеешь отношения?
— Нет…Совсем нет.
Он снова кивнул.
— Доешьте гуся, пока я рыбу пожарю.
Оливия вышла из домика. Я рассказала эльфу то, что узнала, но больше всего хотела спросить у него то, что казалось мне важным:
— Ты не знаешь, на что конкретно рассчитано это, неизменное зелье?
— Они, все эти зелья, во всех мирах приворачивают на одно — вожделение и похоть.
— И что можно сделать, чтобы все поправить?…! — и тут меня осенило.
— Рэн, ты же тогда с ним пил!!
— На некоторых, это не действует, — равнодушно сказал он, подходя к двери.
— Оль сказала, что действует на всех и необратимо! — я вибрировала как струна.
— Она ошиблась… — произнес он, будто речь шла о решении примера, а не о загубленной жизни.
Опять скрылся за дверью и теперь не узнать, что он имел в виду. Упрямец! Слов нет. Я схватила походную чашку, стоявшую на столе, и в сердцах запустила ею в стенку. На шум заглянула Оль.
— Ты в порядке? — вежливо спросила она. Мне хватило терпения, только махнуть головой, нет. Оливия, молча, подняла несчастную посуду и тихо вышла.
Рик вошедший с Оливией, грустно вздохнул. С некоторых пор, он вел себя странно: не бросался бежать наперегонки с ветром, не дрых лапами вверх и не ластился ко мне.