— Троих. Мизина, Черкова и Куданову.
— Черт возьми! Все — уважаемые ученые! Цвет советской науки! Сволочи…
Зотов сделал вид, что не услышал последней реплики, и улыбнулся:
— Офицеры охраны, как вы понимаете, исключаются, так как они не могут знать закодированного сигнала для управления зомби. У директора и начальника Зоны алиби. Седой до утра дулся в карты в теплой компании, а Набелин был на рыбалке и подъехал лишь к обеду. Оба наших зама в отпуске.
— Давай про интеллигенцию.
— Профессор Черков и доктор Куданова до трех часов ночи сидели на квартире у профессора…
— Любовью занимались?
Дмитрий хмыкнул, вспомнив недавний разговор с Набелиным:
— Нет, наукой.
— Хорошо, остался один Мизин.
— Судя по докладу на центральный пост, профессор ушел из лаборатории в девятнадцать пятьдесят, то есть примерно за пять часов до смерти лейтенанта. Задержка Мизина на работе не вызывает подозрения, так как год назад Седой ввел свободный график для научных работников. Он считает, что профессора, как поэта или музыканта, муза, то есть идея, может посетить в любое время дня и ночи. За графиком их работы никто не следит, судят лишь по конечным результатам.
— Это я знаю, как и то, что Седой — большой демократ. Распустил дармоедов.
Зотов пожал плечами:
— График проверить легко, что я периодически и делаю. Достаточно просмотреть записи в «центральной». О каждом входе в бункер и выходе из него дежурный офицер сообщает старшему дежурному. Данные автоматически заносятся в компьютер. Уничтожить или изменить их практически нельзя: эти сведения хранятся не только в машинной памяти, но и в сменном журнале. А его заполняет лично старший дежурный, который в конце смены передает журнал под роспись следующему дежурному.
— А что Мизин делал ночью, тоже неизвестно?
— Спал, как и все нормальные люди. Свидетелей нет.
— Значит, если верить всем показаниям, на момент убийства в блоке никого не было.
— Я уверен, что был. Лейтенант случайно увидел его и поплатился жизнью. Вот и мотив убийства. Нам остается установить, зачем неизвестный проник в лабораторию, и тогда мы сможем вычислить его. Мне кажется, все эти заморочки вертятся вокруг «экземпляров». Последняя партия относится к особым. Ее программу составляли в Москве, поэтому никто из наших не знает кода. Из всех вариантов я отобрал два. Первый: неизвестный или неизвестные пытаются расшифровать московскую программу. Для чего — это другой вопрос. Может быть, убийце уже удалось найти ключ. Второй вариант: неизвестному не нужна московская программа. Вместо нее он хочет запустить свою, тем более что контрольную проверку делают не у нас, а там, откуда присылают программу. Что с вами?..