Да уж, хоромы… Дома он настолько высоко не залетал. Немаленькая прихожая, или, по-местному — холл, с первого взгляда ясно, поддерживается в чистоте и порядке, мало того, впечатляет мягкой, ненавязчивой роскошью, свидетельствующей не только о нешуточном богатстве, но и тонком вкусе, который вырабатывается в течение долгих поколений. Ничего похожего на пришедший в запустение и убожество Бэннинг-холл, берите гораздо выше…
Дворецкий выглядел так солидно, что поручик ощутил себя на сцене героем очередной пьески о высшем свете. Оказывается, эти сценические персонажи берут начало из обычной жизни, а не выдуманы господами драматургами и литераторами…
Он не особенно и разглядывал окружающую уютную роскошь, всецело поглощенный более житейской задачей: как бы не поскользнуться на безупречно начищенном паркете, показавши себя сущей деревенщиной. В шею, конечно, не вытолкают, лощеный дворецкий и ухом не поведет, но ведь оскандалишься, хорош будет «доктор», явившийся с деликатной миссией… Хорошо Баташову, он явно не впервые в таких вот домах, непринужденно вышагивает, как на плацу.
Кое-как обошлось, не оконфузился. В гостиной (оказавшей нешуточное впечатление на недавнего сибирского армеута) поднялась им навстречу… Ну да, самая настоящая леди — высокая, изящная, очаровательная, лет тридцати, не более. Хотя она и смотрела с наработанной светской холодностью, поручик подметил в больших карих глазах искорки несомненного любопытства: прав был капитан, все они — Евины дочки…
Удачно, что она не протянула руку для поцелуя, ограничившись вежливым наклонением головы, — нельзя сказать, чтобы Савельеву не случалось целовать ручки дамам, но здесь, надо полагать, требовалось особенное изящество, какого у него неоткуда взяться.
— Прошу, джентльмены, — она опустилась в кресло, изящным мановением руки указала на свободные. — Капитан Райт, доктор Джексон… Я о вас немного слышала, капитан…
— Надеюсь, ничего предосудительного? — поинтересовался капитан.
— Пожалуй, ничего… Признаться, вы меня заинтриговали, капитан, я до сих пор не могу догадаться, чем вызван ваш визит, и уж тем более сообразить, какое у вас может быть ко мне неотложное дело. Слабому женскому уму это не под силу. Я слышала, вы всецело поглощены научными и техническими новинками — но я в этих вещах не разбираюсь вовсе.
— Леди Уичерли, — сказал капитан проникновенно, без тени улыбки, — я не дипломат и не искушен в красноречии… Позвольте быть с вами предельно откровенным? Вы, разумеется, вправе, выслушав, немедленно попросить нас удалиться, однако дело настолько щекотливое и серьезное, что я позволил себе рассчитывать…