Находясь на смертном одре, сраженная холерой, отправившей на тот свет и ее мужа, она крепко сжала в своей хрупкой ладони руку сына, попросив его вернуться на Восток и поступить в колледж. Мать рассказала Джериду о деньгах, заработанных ею шитьем и продажей яиц. Этих денег должно было хватить для поступления в колледж и даже, возможно, для оплаты всего курса обучения. Мать Джерида взяла с сына слово исполнить ее последнюю просьбу, чтобы со спокойным сердцем отойти в мир иной. Ибо жизнь, которую он вел в то время, непременно окончилась бы для него вечными муками в аду.
Похоронив мать, Джерид всерьез задумался над ее последними словами. Он оставил младшего сводного брата Эндрю на попечении убитой горем бабушки и отправился на Восток.
Джерид обладал острым аналитическим умом, он смог заработать стипендию и с честью закончил Гарвардский университет, где изучал право. После окончания университета один из друзей помог ему устроиться на работу в уважаемую адвокатскую контору, принадлежавшую Алистеру Бруксу. Особенно интересовало юношу уголовное право, и он с большим успехом работал в этой сфере десять лет, с тех пор как закончил университет. Но вместе с успехом на Джерида навалились и проблемы, главной из которых оказался брат Эндрю. Мальчик, достигнув юношеского возраста, стал совершенно неуправляемым, бедная старая бабушка уже с трудом справлялась с ним. Незадолго до того, как началась испано-американская война, Джерид помог пристроить брата в армию. Но, побывав на Филиппинах, Эндрю и вовсе возомнил себя героем войны, прекрасно вжившись в свою новую роль. Он стал таким надменным, заносчивым и самодовольным, что Джерид предпочитал не встречаться с братом и оставался в Нью-Йорке. Он редко ездил домой только из-за Эндрю, тот очень раздражал Джерида в последнее время. Джерид проклинал день свадьбы своей матери с Даниэлем Пейджем, а также день рождения своего сводного брата.
Эидрю ничего не знал о прошлом Джерида. Та его жизнь осталась далеко позади, в Канзасе, и не имела ничего общего с жизнью, которую Джерид сотворил для себя сам. Все в ФортУэрте знали Джерида, как преуспевающего адвоката из Нью-Йорка, никогда не державшего в руках ничего опаснее чернильной ручки. К счастью для него, вести о его случающихся время от времени столкновениях с противниками по вопросам права не просочились пока в местную газету; Джерид отбивал охоту брать у него интервью у наиболее любопытных репортеров, а состязаться с ним в стрельбе и вовсе никто не решался. В восьмидесятые годы произошел, правда, ряд случаев, к счастью, быстро забытых, когда Джериду пришлось взять в руки оружие. Он и по сей день оставался стрелком, не знающим промаха, и постоянно оттачивал свое мастерство. Но за последние годы Джерид никого не убивал.