Смотритель ответил, что, разумеется, Бернс волен делать все, что ему заблагорассудится, в том числе и арестовывать того, кто придет за банкой, но лично он приглашен на завтра мэром на «Героическую» симфонию Бетховена в исполнении городского оркестра и никакая охрана ему не нужна.
Бернс заметил:
— Мы потом расскажем вам, как было дело.
— Прекрасно, — буркнул смотритель, — только не звоните в середине ночи, — и положил трубку.
В пять утра во вторник детективы Хэл Уиллис и Артур Браун в тишине дежурной комнаты выпили по две чашки кофе, оделись потеплее и отправились в арктическую тундру Гровер-парка наблюдать за третьей скамейкой. Большинство парковых аллей тянутся с юга на север и, стало быть, имеют два выхода, поэтому детективы опасались заблудиться. Но, взглянув на карту, висевшую на стенде, поняли, что у этой аллеи только один выход — она петляла от Клинтон-авеню по всему парку и заканчивалась у оркестровой раковины около пруда. Детективы спрятались за валуном под голыми вязами и начали наблюдение. Холод был жуткий. Вначале Хейз должен был поставить банку, но тогда бы он засветился. Поэтому Бернс предложил отправить детективов в парк раньше условленного времени. Сыщики махали руками, словно ветряные мельницы, топали ногами, терли щеки и носы. В эти ранние предрассветные часы можно было обморозиться. Сыщики впервые в жизни так страшно мерзли.
Коттону Хейзу тоже было холодно, хотя и не так, как его коллегам, когда в девять утра он появился на парковой аллее. Пока он дошел до скамейки, ему встретились двое: старик в черном пальто, шагавший к газетному киоску на Гровер-авеню, и девица в норковой шубке поверх длинного нейлонового халата, выгуливавшая белого пуделя в красном вязаном комбинезончике. Когда Хейз с банкой поравнялся с ней, она одарила его ослепительной улыбкой.
Возле третьей скамейки не было ни души.
Хейз быстро огляделся и покосился на многоэтажки на Гровер-авеню. Утреннее морозное солнце сияло в тысяче окон. За любым из них мог притаиться кто-то с биноклем — парк был весь как на ладони. Хейз сначала поставил банку на один край скамейки, потом передвинул на другой, но подумал и поставил ровно посередине. Он еще раз огляделся и зашагал обратно в участок, чувствуя себя последним идиотом. В следственном отделе Берт Клинг беседовал по рации с Хэлом Уиллисом, сидевшим в засаде.
— Как дела? — спросил Клинг.
— Мерзнем, — простонал Уиллис.
— Кто-нибудь появился?
— Какой дурак попрется на улицу в такую холодину?
— Не переживай, — сказал Клинг. — Шеф вроде бы собирается послать вас на Ямайку.