Там лес перемежался густым кустарником, и имелся небольшой шанс спрятаться от преследователей. Крохотный, почти незаметный, но – шанс!
Потому что покорно стоять и ждать, пока меня убьют, я не собиралась. Нет уж, пока дышу – надеюсь.
Вслед мне неслись матюги Фили, потом к ним прибавился топот Змея. Но топот слышался довольно далеко, шанс убежать увеличивался с каждым шагом.
И тут моя нога внезапно провалилась в пустоту, потом в ней что-то хрустнуло, и дикая боль не очень любезно сообщила мне, что вот, кажись, и трындец прибыть изволили.
Подбежавший Змей старательно подтвердил прибытие трындеца.
Было больно. Я не знала, что существует такая боль. И что я смогу ее выдержать, не сбежав в небытие. Хотя лучше бы сбежала, там ведь ничего не чувствуешь.
– Змей, остановись, ты ведь ее забьешь до смерти! – донесся откуда-то издалека голос пузана.
– Эта шука шама нарвалашь! – очередной пинок по уже сломанным, кажется, ребрам.
– А как же самоубийство? А записка? Босс ведь дал нам препарат, который заставит ее написать все, что угодно.
– Она и напифет.
– И че потом? Изобьет сама себя до полусмерти и повесится?
– Нет, обольет фебя беншином и шгоит.
– А, ну тогда ладно. – Судя по всему, Филя уже научился понимать шипение напарника. – А где шприц-то?
– Фак! Фыронил, кофда за этой шукой гнафся!
Я с трудом приоткрыла не заплывший пока глаз и увидела удаляющегося Змея. Вот он наклонился, поднял что-то с земли и направился ко мне, мстительно ухмыляясь:
– Ну, фот и фсе, шука! Тефей ты фтанеш пофлушной!
– Если только ты ей руку не сломал, – буркнул Филя.
– Фроде нет.
– Ну тогда коли. А я за бумагой и ручкой пошел.
Ну почему я не могу потерять сознание, почему?! В бессознательном состоянии я точно ничего написать не сумею.
А Змей уже практически рядом со мной, наклоняется, в руке у него шприц с какой-то мутной гадостью.
Из последних сил я рванулась и перенесла вес на сломанную ногу.
Этого мое измученное сознание выдержать не смогло. И выдало, прежде чем уйти, бредовый глюк: из-за джипа бандитов появились люди в форме…
Похожей на полицейскую.
– Мамусь, прекрати немедленно! – возмутилась я, заметив, как губы мамы снова задрожали, а в глазах заплескались слезы. – Или я такая страшная сейчас, что без слез не взглянешь? Так очень мило с твоей стороны напоминать мне об этом!
– Прости, Варюша, – виновато улыбнулась мамуля. – Но я как подумаю, что могло произойти, не появись там вовремя полиция…
– Собиравшаяся арестовать, между прочим, угонщицу автомобиля со спутниковой противоугонной системой, – подмигнул мне Олежка. – Ребятки были, мягко говоря, удивлены, наткнувшись на кровавые разборки. Настолько удивлены, что перестреляли попытавшихся удрать бандитов.