Но – разве может сравниться пусть и самая развеселая молодежная пьянка с уютом домашнего праздника? Когда в углу горделиво пыжится сверкающая шарами и гирляндами пушистая елка, в квартире остро и свежо пахнет хвоей, а тридцать первого декабря – еще и мамиными пирогами. Когда задолго до самого праздника начинаешь искать подарки, красиво их упаковываешь, а потом украдкой прячешь под елкой. К бою курантов места под елкой уже нет, все заставлено яркими пакетами, свертками, открытками, и как только пробьет двенадцать раз и мы всласть накричимся «Ура!», начинается самый волнующий момент – разбор подарков. Где чьи, от кого, предвкушение радости.
Хотя не, если честно, всегда гораздо приятнее дарить. Нет, получать подарки я тоже люблю, и даже очень, но какое же это счастье – увидеть блеск в глазах родного человека, его улыбку, а порой – и слезы умиления (это у нас мамуся любит)!
Ну разве это можно сравнить с грохотом музыки, пьяным хохотом, разборками и возней по углам!
– Варя! Варя! Ты почему молчишь? Что случилось?
Ну вот, утонула в сладких воспоминаниях, оставив на поверхности неоконченный разговор с матерью.
И теперь успокоить мгновенно почувствовавшую неладное Ларису Дмитриевну можно только одним способом – прийти на праздник и постараться вести себя как обычно. Вот только боюсь, что мое натужное веселье мама очень быстро разоблачит, и тогда допроса с пристрастием избежать не удастся. Потому что в двухкомнатной квартире родителей не очень-то и побегаешь.
– Да, мам, извини, я просто задумалась.
– И о чем же так задумалась моя дочура, что забыла о родной матери! – притворно всхлипнула мама. – И ладно бы о мужчине, так ведь, скорее всего, о работе, будь она неладна!
Это точно. Будь она неладна. И гори она синим-пресиним пламенем.
– Ничего подобного! – бодро завопила я (даже слишком бодро, кажется, во всяком случае, застиранный мужичонка в объедках моли на голове испуганно шарахнулся от меня в сторону). – У меня тут с подарками засада, их слишком много, боюсь, не унесу.
– С чего вдруг? У тебя же машина, а в ней довольно вместительный багажник, насколько я помню.
– Сломалась машина.
– Сломалась? – встревожилась мама. – Немедленно признавайся – ты попала в аварию? Ты не ранена?
– Да с чего ты взяла?
– С того! Ты всю эту неделю нам не звонила, на мои звонки отвечала коротко, все время куда-то спешила. У меня на душе неспокойно, я уже хотела к тебе нагрянуть.
– Еле отговорил! – опять вмешался отец. – Но она, между прочим, без снотворного эти дни не засыпает!
Ну а я что говорила? Мама еще ничего толком не знает, но тонко настроенная на детей душа уже болит.