После часа мучительных размышлений я, плюнув на все, подхватил лежавшую на кровати Миледи (вот пакость мелкая, совсем обленилась! Только ест да спит. Хорошо еще, что она не растет, а то я бы ее не прокормил!) и направился на кухню. Обед уже был, до ужина еще далеко, а есть-то хочется!..
Из-за дверей кухни до меня донеслись чьи-то матерные вопли вперемешку со звоном бьющейся посуды. В кухне шел ожесточенный спор на тему припасов. Не рискнув туда соваться, я остановился около закрытых дверей и прислушался. Хоть я и весьма значительно расширил свой лексикон, когда просмотрел записи с «видеокамер» (Миледи тогда от моего хохота забилась под кровать и долго отказывалась оттуда вылезать), но таких оборотов я еще не слышал!
Мда. Доприслушивался. Теперь главное — не выдать себя истерическим смехом, который отчаянно пытается прорваться наружу. А то ведь не посмотрят, что я только подошел, обвинят опять во всем меня, и попробуй доказать, что ты не верблюд!
Борясь со смехом, я умудрился не заметить, как один из приезжих эльфов зашел в коридор, ведущий к кухне. С этими эльфами я был еще не знаком, и многие из них о том, что хозяином замка является не Элли или Рай, а одно тощее, вечно лохматое и крылатое недоразумение, даже не подозревали. В конце концов, прибывшие были хоть и элитными, но солдатами, и посвящать их в тайны рода Аторре никто не собирался.
Поэтому цепко схватившие меня за ухо и потянувшие вверх пальцы стали полнейшей неожиданностью. Заорав от боли (вот уж не думал, что уши — такая чувствительная часть тела…), я попытался вывернуться из хватки высокого и широкоплечего (на глазок, раза в два шире меня) блондинистого эльфа. Ага, сейчас! Приставленное к горлу холодное лезвие кинжала быстро оборвало мои трепыхания. В Миледи, попытавшуюся мне помочь и подпалившую эльфу… кхм… штаны, полетела «заморозка», покрывшая мышку толстым слоем льда, отчего та с каким-то жалобным звоном упала на пол, мгновенно примерзнув к каменным плитам. Не выдержав такого, я обложил гада отборными матюгами, впившись в удерживающие меня руки всеми когтями и задергавшись с новой силой. Ах ты, сволочь, ты что делаешь? На чужого фамилиара руку поднимать?!..
Тут я должен кое-что прояснить. Дело в том, что даже в самых кровавых боях на причинение вреда фамилиарам было поставлено жесточайшее табу. Уже очень давно, еще на заре развития магии, было доказано, что резкий разрыв связи между магом и фамилиаром (этим разрывом как раз является смерть последнего) в девяноста семи случаях из ста ведет к безумию мага-хозяина. А обезумевший маг хочет только одного — убивать… И абсолютно не важно, кого именно. Своих, чужих, мирных жителей… И самое главное, что, во-первых, у таких магов происходил резкий скачок всех способностей, а во-вторых, жрецы Мертвого солнца отказывались усмирять таких магов, говоря, что те в своем праве. Последнего мага, потерявшего своего фамилиара, удалось уничтожить только после того, как он стер с лица земли несколько крупных городов. Кстати, был даже случай, когда против мага, потерявшего в битве своего фамилиара, объединились обе армии, только недавно с упоением колошматившие друг друга. А самое интересное — эти армии проиграли. Вчистую.