С конем я сдружился. Он оказался хоть и очень нервным и немного ненормальным (здесь сказалось так неосмотрительно данное мной имя), но очень дружелюбным и ласковым, правда, только по отношению ко мне. Помнится, когда Элли попытался снять меня с его спины после первого урока верховой езды (сам я слезть не мог, поскольку ноги с непривычки свело судорогой), Псих ощутимо цапнул не успевшего увернуться эльфа за плечо.
После первой тренировки в верховой езде мне казалось, что у меня все тело — одна большая мозоль. Ноги ныли, руки тряслись, спина болела, а про остальное я и не говорю… Элли сжалился и объявил, что завтра у меня выходной. Но на следующий день, когда я нагло проспал до обеда, не реагируя на тычки и вопли моих «будильников», разозленный моей ленью эльф за шкирку стащил меня с койки и, рыча и ругаясь, поволок учиться дальше. Я орал, что просто не в состоянии залезть в седло, а если и залезу, то тут же свалюсь… Но Элли был неумолим.
В этот раз Элли не потащил меня внутрь загона, а, оставив снаружи, вывел Психа ко мне. Мы с конем обменялись одинаково страдальческими взглядами: ему так же не хотелось тренироваться, как и мне.
— Залезай, — скомандовал Элли, отойдя в сторону. По-моему, он забыл, что я не дотягиваюсь до стремени без его помощи. Ну почему, почему мне достался самый огромный конь из всех?
Пока я размышлял, как бы мне залезть в седло, Псих тяжко вздохнул и, подогнув ноги, опустился на колени. Я такое видел только раз — у верблюда в зоопарке.
— Гляди-ка, — изумился Элли. — Ты ему понравился, раз он так старается…
Я постарался побыстрее усесться — коню явно было очень неудобно в таком положении. Псих, аккуратно поднявшись, мягко тронулся с места, плавно ускоряясь. Удивительно. Сколько раз я слышал о том, что езда на лошади требует очень хорошего чувства равновесия, а рысь — самый неудобный аллюр. Ничего подобного! Псих уже скакал едва ли не галопом, а я не чувствовал ни тряски, которая была вчера, ни чего-либо еще. Меня словно приклеили к седлу.
Только я об этом подумал, как Псих, не сбавляя скорости, чуть присел и резко распрямился. Что за?..
Я еле успел ухватиться, иначе точно бы вылетел из седла, а на такой скорости это… чревато. Причем не только переломами.
— Псих! Ты что, окончательно сошел с ума?! — Заорал я, хватаясь за лошадиную шею. Конь фыркнул и, развернувшись, понесся обратно. Я бросил поводья (а смысл, если этот сумасшедший конь поступает так, как хочет он, а не я) и вцепился обеими руками в гриву, молясь, чтобы Психу не пришла в голову идея снова меня подбросить.