С первого же дня после их побега из Бостона Рей боялась, что в один прекрасный день Джессап передумает и скажет, что им пора расстаться. Однако стоило им поселиться в Калифорнии, как с Джессапом начало происходить нечто странное. Дело дошло до того, что он подал заявку на поступление в школу бизнеса при Калифорнийском университете в Лос-Анджелесе, хотя документов так и не представил. Он постоянно приставал к Рей с расспросами о Фредди Контина и даже заставил ее выкрасть из кабинета шефа одно из его резюме. Как-то вечером Рей, выйдя из душа, застала Джессапа за изучением этого резюме. Казалось, в Джессапа вселился демон честолюбия — ему вдруг захотелось иметь все, и это было совсем на него не похоже.
Раньше единственной страстью Джессапа была охота к перемене мест. За семь лет он сменил пять штатов. Как только Рей более или менее устраивалась на новом месте, Джессап заводил разговоры о переезде куда-нибудь еще, где у него было бы больше возможностей. При этом он не упоминал о новой работе или деньгах — ему просто были нужны некие новые возможности, как будто он сможет завоевать весь мир, стоит им с Рей проехать на своем «олдсмобиле» еще несколько миль.
Каждый раз, когда Джессап вновь тянулся к дорожным картам, Рей говорила себе, что он устал вовсе не от нее, а от места, где они живут. На сей раз не было ни карт, ни разговоров о возможностях, и все же беспокойство Джессапа передалось Рей. Она начала видеть дурные сны. Ей снились землетрясения: на бульвары дождем сыпались разбитые стекла, земля дыбилась и раскалывалась, образуя глубокие трещины, с неба падал град иголок. Однажды, проснувшись после одного из таких кошмаров, Рей изо всех сил ухватилась за Джессапа, так как была уверена, что вихрь вот-вот унесет ее из комнаты.
Рей так долго ждала того дня, когда между ними будет все кончено, что не сразу поняла, когда это случилось. Каждое воскресенье они ездили на пляж в Санта-Монику, и всякий раз, когда они проезжали по бульвару Сансет, у Джессапа портилось настроение. Уже на подъезде к Беверли-Хиллз разговаривать с ним было просто невозможно. При этом именно Джессап настаивал на том, чтобы они ездили этим маршрутом. Он заявлял, что ненавидит пальмы и роскошные виллы, но каждое воскресенье смотрел на них так, словно видел впервые в жизни.
— Мерзость какая! — говорил он всякий раз, когда они подъезжали к одному и тому же розовому шале. — И кому в здравом уме придет в голову сделать из своего дома долбаный ячмень на глазу?
— Когда у тебя будет свой дом, — не выдержала однажды Рей, — ты выкрасишь его в белый цвет.