Бина снимает трубку.
— Привет, Кэти. — Она молча слушает, покачивая головой. — Понимаю. — Голос ее ровен, без следов эмоций.
Трубка вернулась на аппарат. Бина сухо улыбается, склоняет голову, признавая полное поражение. Ландсман чувствует, что она старается на него не смотреть, ибо, если глаза их встретятся, она, чего доброго, разрыдается.
— А я так мило все устроила, — сокрушается Бина.
— И этот интерьер, надо признать, — льстит Ландсман. — Бездна вкуса! Здесь такой сарай был…
— Хотела передать все в полном порядке, — обращается Бина к Спэйду. — Без крошек и дохлых мух. Без развязанных шнурков.
Она старалась, вылизывала все задницы, которые положено лизать, расчищала завалы на дорогах, выгребала из конюшен навоз. Упаковала все в коробку и перевязала собою, изящным бантом.
— Даже диван долбанный выкинула. Спэйд, вы можете намекнуть, что происходит?
— Честное слово, не знаю, мэм. А если бы знал, не сказал бы.
— Но у вас есть указания держать здесь все тихо-мирно, гладко-сладко.
— Да, мэм.
— Здесь — Ситка. Там — Палестина.
— Насчет Палестины я не в курсе. Я из Люббока. Жена у меня из Накогдочес, а оттуда до Палестины сорок миль.
Бина непонимающе уставилась на него, затем в глазах забрезжило понимание, а щеки окрасил легкий румянец гнева.
— Шуточки свои можете оставить при себе.
— Слушаю, мэм. — Теперь слегка покраснели щеки Спэйда.
— Я отношусь к своей работе серьезно, мистер Спэйд. И, позвольте вам сказать, вам советую тоже отнестись ко мне со всей грёбаной серьезностью.
— Да, мэм.
Бина встает и смахивает с крюка свою оранжевую парку.
— Я собираюсь взять Альтера Литвака, допросить его, возможно, арестовать. Если хотите мне помешать, пожалуйста, попробуйте. — Она энергично двинулась к выходу мимо Спэйда, пытающегося сориентироваться в ситуации. — Но если вы попытаетесь меня остановить, никакого «тихо-мирно» не получится. Это я вам гарантирую.
Она выскочила из помещения, но тут же сунула голову обратно.
— Эй, жидовская морда! — зыкнула она Ландсману. — Помоги даме.
Ландсман насадил на голову шляпу и устремился за ней, кивнув на ходу Спэйду.
— Слава Богу, — выдохнул Ландсман.