Капитан падает на стул, опускает голову на стол.
– Думаете, я при всем этом могу оставаться по-прежнему спокойным? Нет, мне пришлось увидеть много постыдного… О, не только здесь… Я дважды ранен. Но давно подал бы рапорт с просьбой отправить на фронт. Если бы не знал, что тогда здесь…
– Да, пожалуйста, останьтесь! – восклицаю я. – Обещайте мне.
– Я остаюсь. И постараюсь и впредь смягчать, сглаживать. Но ведь это ничего не значит! – со стоном произносит он. – Это лишь капля…
– Послушайте, – перебиваю я, – разве нет способа освободить для изолятора казарму? Не могли бы вы… не могли бы однажды забыть выставить там часового?
Капитан поднимается.
– И что тогда? – глухо спрашивает он.
– Тогда мы ее займем. А когда мы туда проникнем… Нет, выгнать нас оттуда он не осмелится…
– Хорошо…
– И вот еще что: придите как-нибудь к нам! Ручаюсь, с вами ничего не случится! Но до сих пор вы лишь слышали, как там у нас. Вам нужно хотя бы раз увидеть, самому увидеть…
– Я приду. Но сейчас вам следует уйти. Никто не должен знать, что мы с вами тайком разговаривали. Меня разжалуют и отправят в Сибирь, если он узнает, что я…
Капитан пожимает мне обе руки.
– Вот, возьмите… – Он протягивает мне пачку сигарет. – А теперь идите… Я все сделаю! С Богом!
Как тепло и доброжелательно было его рукопожатие! Как по-доброму звучал его голос!
Брюнн сидит на опустевших нарах. Волосы его спутаны, бородка свисает, глаза беспокойно бегают. Кончиками пальцев он держит вошь.
– И вот в таком чудовище смерть, да? – говорит он плаксиво. – Такое маленькое и неприметное – просто не верится…
Глаза его стекленеют, словно под гипнозом неподвижно смотрят на светло-серую точку, которая судорожными движениями пытается высвободиться из его ногтей.
– Хочешь укусить меня? Заразить? Или уже заразила?..
Вдруг он давит ее, швыряет на нары, исступленно топчет обеими ногами.
– Ты, зверь! – пронзительно кричит он. – Чудовище! Хочешь убить меня? Хочешь убить нас всех?
Сегодня казачий капитан был в нашем бараке. Первым его заметил Под.
– У дверей стоит русский офицер и хочет поговорить с тобой, – сообщает он мне.
– Он собирается осмотреть наш барак, Под! – на ходу говорю я. – Но с ним ничего не должно случиться! Возьми с собой Артиста… Шнарренберг, пойдемте и вы…
Мы вчетвером идем к дверям встретить его.
– Благодарю вас, – тихо говорю я.
Он прикладывает руку к шапке.
– Прошу вас, быстрее! – вырывается у него.
Лицо у капитана совершенно зеленое. Вид у него такой, словно его сейчас стошнит. Это от непереносимой вони в нашей яме? Мы ее уже не замечаем, мы почти не выходим наружу, мы не знаем иного.