– С ума ты спрыгнул, что ли! – Лукерья всплеснула руками. – Что ты сможешь сделать в одиночку?! У Катыря дворовых людей человек десять, ежели не больше. Опять же дружки покойного Кривуши часто к нему на подворье наведываются. А эти злыдни всегда ходят с ножами да кистенями! Уходи, Бедослав, один.
– Не могу, Луша. – Бедослав помотал головой. – Без Василисы мне и жизнь не в жизнь!
– Один в поле не воин, – стояла на своем Лукерья. – Сам погибнешь и Василису из беды не вызволишь.
– Бывает, что и один в поле воин, коль беда припрет к стенке, – промолвил Бедослав. – Терять мне нечего: у меня же ни кола, ни двора. Одна радость в жизни – Василиса. За нее, родимую, и голову сложить не жалко.
– Дорогу на Суходол знаешь? – после краткого раздумья проговорила Лукерья, не глядя на Бедослава. – Так вот, не доезжая до Суходола три версты, будет отвороток от большой дороги. По нему-то и доберешься до подворья Якова Катыря. Место там глухое, кругом лес и овраги. Недаром дворище Катыря люди за глаза называют Разбойничьим гнездом.
– Это хорошо, что там глухомань, – сказал Бедослав с некой зловещей интонацией в голосе. – Мне легче будет подкрасться. Не беспокойся, Луша, я скользкий, как уж. Меня голыми руками не возьмешь!
– Желаю тебе удачи, Бедослав! – промолвила Лукерья, делая несколько шагов в сторону улицы, ведущей к церкви. Она чуть задержалась на месте, не спуская глаз с Бедослава, словно желая что-то сказать ему, но не решаясь это сделать.
Наконец Лукерья удалилась, еще раз оглянувшись и помахав Бедославу рукой перед тем, как скрыться за поворотом.
* * *
На другой день Бедослав пришел на торжище к знакомому оружейнику Листрату.
Глядя на то, как Бедослав перебирает мечи и кинжалы, разложенные на широком прилавке под дощатым навесом, Листрат осторожно поинтересовался:
– В ушкуйники решил податься иль в гридни боярские? Неужто ремесло плотницкое тебе опостылело, друже?
– Да так, поквитаться надо кое с кем, – туманно ответил Бедослав. – Сколько просишь вот за этот меч?
Бедослав примерил в руке длинный узкий клинок из голубоватой стали, с рукоятью из червленого железа.
– Тебе уступлю за двенадцать гривен серебром, – сказал Листрат. – Тройной закалки меч, не из кричного железа, но из добротной стали. Хоть камень им руби, не погнется и не сломается!
– Беру! – Бедослав отсчитал торговцу дюжину тонких серебряных брусочков, которые заменяют в Новгороде деньги.
– Я слышал, ты ушкуйника Кривушу порешил в потасовке, – тихо промолвил Листрат, подавая Бедославу ножны для меча. – Шайка Кривуши зуб на тебя имеет, приятель. Так что остерегайся! Эти головорезы зиму коротают на Черной протоке, это на другой стороне Волхова, близ Людина конца. Там они и ушкуи свои чинят, и паруса латают.