Она не была уродлива, просто больше походила на водителя грузовика, чем на ангела. Пожалуй, страх быть узнанным и смущение вызвали эти оценочные суждения. В конце концов, я ей очень обязан за доброту, проявленную ко мне давным-давно.
— Кусок яблочного пирога и горячее какао, пожалуйста, — робко ответил я. Слова «какой я идиот, какой я идиот!» непрерывно крутились в голове и начинали складываться в мелодию. Чего еще не хватало — так это исполнить танец идиота, что я и сделал, лишь только она поставила передо мной чашку какао.
— Вот, пожалуйста, дорогуша, — сказала она.
Я умудрился не просто пролить какао, но сделать это еще и на ее передник. Она рассмеялась, в основном, над сорока оттенками красного на моем лице. Повар смотрел на нас через открытое окно для подачи приготовленной пищи из кухни.
— Ваху-у! Неплохо получилось! — крикнул он в мою сторону.
— Я очень сожалею, вы в порядке? — спросил я.
— Все нормально, Клаус, — ответила она.
— Что?! Откуда вы знаете, как меня зовут? — спросил я, пытаясь помочь ей убрать.
— Неужели ты думал, что я забуду? Ведь ты — тот чудак, что мотался по дороге взад-вперед несколько лет назад?
— Да, это был я, — признался я, чувствуя, что мое смущение достигает девяти баллов. — Так откуда же ты знаешь мое имя? Я назывался тогда?
— Нет. Три-четыре недели назад сюда заглянули с расспросами две леди. А еще интересовались, читала ли я твою книгу, — ответила она, отходя за другой чашкой горячего какао и оставляя меня в ожидании продолжения.
Вернувшись с какао, она поставила чашку на стол вне моей досягаемости и пошла за пирогом.
Я послал ей мысленное пожелание: «Большой кусок, большой кусок, большой кусок...» Сработало — она вернулось с куском в полпирога.
— Ну вот, — сказала она и снова завладела чашкой какао. Чашка стояла на столе, но у нее в руке. Я держал ладони на коленях, ожидая ее разрешения.
Свободной рукой она вынула из под стойки бара банку со взбитыми сливками. Если бы меня посетил инопланетянин и спросил, какие две вещи ему следует попробовать на Земле, я бы назвал какао и взбитые сливки, а лучше — и то и другое одновременно. В них — соль жизни. Это то, что меня заводит.
Чашка какао и банка со сливками оставались заложниками в ее руках. Она взглянула прямо на меня и спросила:
— Так каково же продолжение твоей истории?
Было понятно, что, сделай я сейчас что не так, сливок мне не видать. Потому я ответил вопросом:
— Ты хочешь знать продолжение той истории?
— А ты хочешь сливок? — спросила она, продолжая удерживать банку в заложниках.
— Хорошо. Что тебе известно про книгу, и о чем расспрашивали те две леди? — Признаюсь, что я был немного обеспокоен.