Так автор «Кукол» Виктор Шендерович оказался не у дел. Я встретился с ним в кафе на Патриарших прудах, которые, после всенародного успеха «Мастера и Маргариты», стали культовым местом юмора. Шендерович выглядел грустным, хотя и был настроен решительно. Мы заговорили об эволюции юмора. На грани 1980—1990-х годов политические анекдоты почти исчезли: в них больше не было необходимости.
— Я хорошо помню свое ощущение, — сказал Шендерович, — что мы тогда дожили до своей власти. Она была малообразованной, пьющей, медведеобразной, но ей нужно было помочь.
Желание помочь своей власти отразилось в анекдотах той поры. Это был редкий случай в истории России, когда анонимный автор анекдота переживал за судьбу восходящей политической звезды. Анекдот протягивал Ельцину руку:
«На Съезд народных депутатов (где Ельцин был в меньшинстве) врываются автоматчики в масках.
— Где Ельцин?
— Вот он.
— Борис Николаевич, пригнитесь!».
«Когда мы стали делать „Куклы“, власть еще была своей, — продолжал Шендерович. — Тогдашний Ельцин был ледоколом, но в каком направлении ему плыть, он не знал. Чечня провела кровавую линию. Началась сатира». Сатира раздражала Ельцина. У него складывалось впечатление, что он — главная мишень «Кукол», но, по мнению Шендеровича, «он был и царь-батюшка, и благодетель, и тиран». Во всяком случае, он не мог позволить себе придушить независимые СМИ. Однако отношение анекдота к Ельцину менялось в негативную сторону: «Летит Ельцин на самолете с Кучмой. Ельцин спрашивает: „Как думаешь, какой народ будет больше горевать, если мы разобьемся: русский или украинский?“ Кучма, подумав: „Белорусский“. — „Почему белорусский?“ — „Потому что с нами не было Лукашенко“».
Последний анекдот о Ельцине подчеркнул пропасть, которая стала отделять его от народа:
«Ельцин выходит из церкви. Старушка на паперти просит:
— Подай мне!
— Как же я тебе подам? — удивляется Ельцин. — У меня ведь нет ни мяча, ни ракетки».
На мой вопрос, любит ли он анекдоты, Геннадий Хазанов ответил парафразом «помидорного» грузинского анекдота: «Слушать иногда люблю, а так нет». Я говорил с ним в его кабинете в Театре эстрады. «В юморе есть грандиозная опасность, — сказал директор главного увеселительного заведения страны. — Это такой острый инструмент, который все время кренится в сторону агрессии, особенно сатира. Не случайно она так востребована. Раньше это имело только социальный характер. Но теперь нет больше идеологического быка в виде КПСС. Люди вывернули наружу все то, что было у них внутри. Но всякая дорога, которая не ведет к храму — это дорога в никуда».