Сохранить плановый принцип сталинских времен в чистом виде не выходит, без каждодневной расстрельной угрозы великого вождя все рушится просто на глазах. Что проку в коммунистических идеях? Делить справедливо научились, но нечего. Чтоб убедиться достаточно зайти в магазин или на рынок. Двадцать мирных лет прошло, но великолепия, которым встречал Елисеевский до революции нет и в помине. А цены! Отец Алексея Николаевича, токарь-отпиловщик завода «Лесснер», получал 150 рублей в месяц, а любимый маленьким Алешей шоколад «Жорж Борман» стоил три копейки.
Косыгин лучше других видел глубину пропасти, на краю которой балансировал СССР. Диктатура пролетариата породила чудо индустриализации 30-50-х годов, но стояло оно на ограблении крестьянства. Как по ресурсам, зерну, мясу, так и людям, которые и подняли советскую промышленность на невиданную высоту и выстояли в войне. Теперь деревня иссякла, нужен иной, новый источник роста.
Тяжелая промышленность боле-менее движется на пинках Кириленко и безумном впрыске ресурсов. С этим ничего нельзя поделать, без ракет и атомного оружия СССР уязвим. При этом производство ТНП катится под откос, да так, что с цеховиками ЦК боится бороться всерьез. Без их спекуляций и незаконного производства жизнь людей станет совсем тоскливой.
Еще недавно как основной вариант экономической реформы рассматривалось серьезное улучшение планирования внедрением ЭВМ по Глушкову. Да что говорить, в начале 60-х он сам загорелся этой идеей, казавшейся особенно реальной в свете разработки ЦСУ СССР отчетного межотраслевого баланса по 83-м отраслям в 59-ом. Но реальные предложения апологетов кибернетики не обрадовали, скорее напугали. Чутьем старого хозяйственника Косыгин видел, что ничем, кроме грандиозного и дорогого провала проект ОГАС закончиться не может. Рассказ пришельца только подтвердил обоснованность этих догадок.
Спасением казался компромиссный путь, уже более-менее рассчитанный и готовый к утверждению на сентябрьском Пленуме ЦК. Но выяснилось, что он оказался дорогой благих намерений, ведущих в ад. Еще и волнения в Чехословакии накатывают, ведь предупреждал же Дубчека, что запутается он в своих реформах, не помогло. Попаданец говорил, что СЭВ разделился после этого на четкие периоды «до» и «после». Прав, паразит, пути назад после танков на улицах Праги не будет.
Что остается? Были, как без них, робкие предложения разделить секторы, отдать артельщикам-кооператорам все обувные мастерские, шашлычные, и прочие мелкие услуги. Потом, постепенно, производство несущественных товаров, кустарные промыслы и все подобное.