Хотя супруги намеревались побыть в Москве всего лишь неделю, пришлось долго ожидать багаж – два огромных чемодана с вещами. Брат был весьма неприхотлив в быту, довольствовался малым, да его просто не интересовала мода и все, что связано с ней. Но американ–ская девушка, жена миллионера, хотела выглядеть на все сто. А иначе зачем она, американка, вышла за русского?
Так она думала или не так, но пришлось проторчать час в зале приема багажа. И лишь после этого они сели в «мерседес», в багажник которого Максим погрузил вещи американцев. Борисов не говорил о том, что больше всего интересовало его, сдерживал себя. Но в машине не выдержал:
– Володя, кто надоумил тебя взяться за «ФОБОС-2»?
– Конкретно никто, я сам пришел к этому. А что, возникли проблемы?
– Возникли.
– Хорошо, Стас, поговорим об этом позже, дома. Я не хочу доставать Джуди деловыми разговорами.
Американская жена брата оказалась очень непо–средственной, она постоянно хватала Борисова за плечо, сосредоточенно говорила:
– Ста-ас... Очень красиво все, та-а... Я учить рашен язык, уже могу... Мне нравится все, та-а...
– Я рад, Джуди, – односложно отвечал Борисов.
Его ничуть не интересовали восторги американки. Хотелось всерьез поговорить с братом, понять, откуда может исходить угроза. Но Владимир не хотел говорить о делах. Он внимательно смотрел в окно машины, отмечал перемены, случившиеся за его отсутствие, рассуждал о том, что Москва становится все краше, и Подмосковье тоже.
Максим помог дотащить чемодан Джуди в квартиру на Можайке. Там Борисов первым делом включил электрошашлычницу, где уже стояли шампуры с маринованным мясом. Ну а на столе стояли самые настоящие русские закуски – селедка с луком, черемша, маринованный чеснок, слабосоленая семга, соленые огурчики, полкилограмма красной икры, двести граммов черной. В холодильнике томилась бутылка водки... Это вам, ребятки, не американская пицца!
Борисов попросил Максима подождать в машине, намеревался вернуться в свою квартиру на Кутузов–ском. Ну в самом деле, не ночевать же ему вместе с американцами в этой квартире? Теоретически – мог, в смежной комнате была кровать родителей, которой он ни разу не воспользовался, и сейчас не хотел. Она же родительская, эта кровать.
Джуди с любопытством осматривала квартиру, где вырос ее муж. Вот так жили они, советские люди, которых ее родители считали врагами. И чем больше смотрела, тем больше убеждалась: жили советские люди почти так же, как и она, в семье фермера из Колорадо.
– О-о, видео! «Панасоник», это быт у нас в Колорадо, я там смотрел видео... Детство.