Как выяснилось, сидеть, точнее, стоять пришлось в засаде. Мы притаились за одним из широких стволов деревьев, наблюдая за небольшой беседкой, в которой расположились хм… девушки. Судя по всему, Альга догадывалась, что сейчас должно произойти. Я вот только дивился тому, что всегда все узнаю последним. И вообще, что именно узнаю? Юля рассеянно улыбалась, а вот на лице Маришки… точнее, моего крестника (ну что за дурацкий маскарад?!) читалось волнение.
— Что ты хотела рассказать и почему такая секретность? — Дочка огляделась по сторонам и снова повернулась к «подруге».
— Тэдар собирается мне предложение делать…
На этом моменте Альге пришлось наступить мне на ногу и рассерженно прошипеть: «Дар действительно собирается делать Маришке предложение! Не мешай!» Пришлось набрать в грудь больше воздуха и слушать дальше.
— Это же замечательно! — обрадовалась Юля. — Я тебя поздравляю! Но почему ты говоришь это, вытащив меня с бала… Не понимаю.
Ничего, дочка, я тоже ни к Хель не разберусь…
— Просто я хотел… ла спросить, а что у тебя?
— А что? — не поняла Юльтиниэль.
— Ну-у, с императором.
А вот действительно, что у них?! Тут Альга снова наступила мне на ногу… больно.
— Маришка, — дочка укоризненно покачала головой, — я же тебе говорила — ничего. Как не было, так и не будет. Зачем еще раз спрашивать? Говорят, они сегодня с этой… принцессой дату свадьбы объявят. Что тут может быть?!
— Я узнала, что свадьбы не будет, принцесса уехала домой. Они больше не помолвлены. — Маришка оглянулась, словно подозревала, что тут они не одни и я вот-вот выпрыгну на нее из-за дерева с воплем: «И что же ты тут забыл, крестничек?!»
— И что? — удивительно холодно отозвалась дочка. Никогда не слышал в ее голосе настолько плохо наигранного равнодушия. — Ему быстро найдут другую невесту. Он же сам рассказывал про долг…
— Другую, — горько повторил Крис под иллюзией.
А ко мне в сознание медленно, но верно начало просачиваться понимание, что тут, собственно, происходит. Ну-ну… Детки-то выросли. Эх…
Неожиданно император, словно собравшись с духом, быстро выпалил вопрос:
— Только ответь: ты его любишь?
Скажу честно, Юльтиниэль молчала достаточно долго для того, чтобы Альга отдавила мне все ноги, а ненастоящая Маришка стала белой, словно мел. Наконец дочка вздохнула:
— Мы это уже обсуждали, и я тебе отвечала на этот вопрос. Да. Я его люблю. Но что это меняет?
— Все! — радостно воскликнул крестник, сбрасывая иллюзию. — Выходи за меня, а? Раз уж призналась…
На секунду мне показалось, что дочка его сейчас убьет. Или хотя бы покалечит. Нет. Даже сердиться и возмущаться не стала. Только устало спросила, зачем парню понадобился этот фарс.