— Благодарность Алив, сон был хорош. Но мой вопрос остался без ответа. — Квер, почувствовав мое настроение, начал вытягивать из ножен меч.
— Ничего, ваша светлость. Тиска, растяпа, уронила таз и тут же убежала, боясь вашего гнева.
Видимо, Тиска — это та самая разбитная служанка. Ну да, а убегала она, видимо, по воздуху. Не помню я торопливых шагов, вообще шагов не помню. Слух-то у меня хороший. Так что трактирщик врал, не краснея, ибо могу поклясться своим титулом, что таз уронил именно он.
— Прикажете наказать? — уточнил трактирщик.
— Не стоит, — пришлось покачать головой. Девка, конечно, образцом честности и целомудрия не показалась, но страдать попусту не будет. — Лучше принесите нам завтрак, — приказал я.
— Никак не могу, ваша светлость, — трактирщик в притворной печали развел руками, — святой отец попросил вас сразу к нему спуститься…
Спустя мгновение к толстой шее мужика страстно прижималось лезвие меча Квера. Вот теперь отвратительная улыбка соизволила покинуть краснощекое лицо трактирщика. Да и эпитет «краснощекое» к нему больше не подходил. Белое с зеленоватым отливом — в точку.
— Как ты разговариваешь со своим господином?! — нежно вопросил Квер и чуть-чуть надавил лезвием, чтобы сталь оставила на шее мужика небольшую царапину.
— Мне велели… там… староста деревни… и святой отец… люди… требовали… — промямлил он что-то совсем невразумительное.
— Что-то случилось? Папочка, нужна помощь? — Обернувшись, я увидел, как из-за двери соседней комнаты на происходящее действие с любопытством смотрят лиловые глаза.
— Нет, милая, тебя я позову, когда мне потребуется сровнять эту деревеньку с землей. — Юльтиниэль недовольно фыркнула, услышав за своей спиной хихиканье Маришки, и, топнув босой ножкой, удалилась обратно в комнату. — Проследи, чтобы она не выходила из комнаты, и сама не выходи, лучше вообще на ключ дверь заприте, — тихо попросил я темноглазую девушку.
Маришка кивнула и захлопнула дверь.
Так. Дочка в относительной безопасности, теперь можно спуститься вниз и узнать, какая Хель приключилась, что я срочно понадобился самым важным шишкам деревушки.
— Отпусти его, — приказав Кверу, я быстрым шагом направился к лестнице.
Ледяной комок в груди только рос, словно намекая, что лучше, схватив вещи, просто сбежать от Хель подальше. Однако природное упрямство требовало во всем разобраться и немедленно поставить распустившуюся собственность на место. Никогда так не думал о подданных. Вот отец-тиран часто и обращался с ними именно как с мебелью. Одобрения это не вызывало ни у матушки, ни у старшего брата, и, когда он до срока встретился с Убийцей — все были только рады. Но вот теперь, ни Хель не понимая в происходящем, я четко знал — если не покажу, кто тут главный, совсем распустятся.