Верна положила руку ему на плечо, и он замолчал.
— Уоррен, не надо мне объяснять. Я все это знаю.
Уоррен стряхнул с плеча ее руку.
— Ну да, конечно. Я забыл, что ты была самой прилежной ученицей. Прости. Я просто увлекся.
— Ладно, Уоррен. Так почему, по-твоему, Симона не утратила разум в обычном смысле этого слова?
— Из-за «сноходца». В двух старинных книгах несколько раз упоминается «сноходец». Книги в плохом состоянии, очень ветхие. Но больше всего меня беспокоит не это. Я боюсь, что на самом деле о нем писали гораздо чаще — просто сохранились лишь эти два манускрипта. От тех времен их до нас вообще дошло мало.
— Насколько они древние?
— Им больше трех тысяч лет.
Верна выгнула бровь.
— Времен великой войны? — Уоррен кивком подтвердил. — И что же там сказано о сноходце?
— Очень трудно понять. Когда о нем упоминается, то скорее не как о человеке, а как об оружии.
— Оружии? Что это значит?
— Не знаю. Но судя по контексту, это не то чтобы предмет, а скорее нечто такое, что может быть и человеком.
— Может, как это часто бывает, речь идет о каком-то мастере своего дела? Хорошего оружейника тоже нередко называют оружием — в знак уважения.
Уоррен поднял палец:
— Вот оно! Ты дала очень близкое описание, Верна.
— И что же это оружие делает?
Уоррен вздохнул:
— Не знаю. Но знаю, что сноходец имеет какое-то отношение к Башням Погибели.
— Ты хочешь сказать, что сноходцы построили эти башни?
Уоррен наклонился к Верне вплотную.
— Нет. Я думаю, башни построили, чтобы остановить их.
Верна насторожилась.
— Ричард уничтожил башни, — произнесла она, не сознавая, что говорит вслух. — Что там еще сказано? — спросила она Уоррена.
— Пока это все, что мне известно. И даже то, о чем я тебе рассказал, по большей части спорно. Прошло три тысячи лет. Это могут быть просто сказки, а не реальность.
Верна скосила глаза на дверь у себя за спиной.
— То, что я там увидела, мне показалось вполне реальным.
— Мне тоже, — поморщился Уоррен.
— И все же — что ты имел в виду, говоря, что она не сумасшедшая в обычном смысле слова?
— Я не думаю, что сестра Симона видит сны, свойственные сумасшедшим, или выдумывает. Я полагаю, что некое событие действительно произошло, и именно поэтому она находится в таком состоянии. В книгах есть намек на то, что этот «оружейник» воздействует на человека так, что тот становится неспособным отличить сон от яви. Мозг не может полностью избавиться от кошмара или, наоборот, отключиться от окружающего мира, когда человек спит.
— На мой взгляд, если человек не может отличить реальное от фантазии, это обычное сумасшествие.