Было что-то весьма загадочное в том, что три ее подруги внезапно исчезли. Сестры иногда покидали Дворец, чтобы навестить родных, пока те еще были живы, но в таких случаях всегда испрашивали разрешения. К тому же родители этих сестер давно уже умерли от старости. Иногда сестры отправлялись в путешествие и для того, чтобы немного отдохнуть и развеяться, но и в этом случае полагалось уведомить об отъезде и сообщить, куда именно они направляются.
Ни Кристабель, ни Амелия, ни Джанет этого не сделали. После похорон прежней аббатисы они просто исчезли. Верна боялась, что они, возможно, не смогли смириться с тем, что аббатисой стала она, и предпочли покинуть Дворец. Но как бы ни было ей больно от этой мысли, Верна молилась, чтобы случилось именно это, а не что-нибудь гораздо худшее.
— Если что-то услышишь, Феба, скажи мне, — велела Верна, стараясь не выдать своего беспокойства.
Когда Феба ушла, Верна установила с внутренней стороны двери щит, который придумала сама, используя качества, свойственные только ее личному Хань. Если кто-нибудь попробует войти, то разорвет тончайшие нити. А если даже заметит и попытается потом починить своим Хань, Верна увидит чужую магию.
Рассеянные солнечные лучи пробивались сквозь листву, освещая садик тихим ласковым светом. В конце маленькой рощицы рос благородный лавр, весь усыпанный пушистыми почками. За ним виднелась усаженная розами ухоженная лужайка. Сорвав лавровый лист, Верна растерла его в руке и с удовольствием вдохнула пряный аромат.
За лужайкой заросли сумаха и маленькие деревца скрывали высокую стену, окружавшую сад аббатисы, создавая иллюзию большого пространства. Верна внимательно изучила расположение веток. Если не найдется более подходящего места, можно попробовать здесь. Она двинулась дальше. Времени оставалось в обрез.
На маленькой боковой тропинке, огибающей рощицу, где стоял маленький домик — убежище аббатисы, — Верна наконец нашла то, что ей было нужно. Приподняв подол, она подошла ближе к стене и убедилась, что место просто идеальное. Прямо возле стены были посажены груши, и одна оказалась особенно подходящей: ее ветви росли по обе стороны ствола, словно ступеньки лестницы.
Подоткнув подол, Верна собралась уже лезть, но остановилась, заметив содранную кору. Она провела пальцем по этим царапинам. Так, похоже, она не первая аббатиса, которая желает тайком покинуть свое узилище.
Забравшись на стену и убедившись, что поблизости нет стражников, Верна обнаружила очень удобный спуск к довольно широкому уступу, ведущему к толстой дубовой ветке, откуда можно было спрыгнуть на большой валун, а там уже до земли оставалось не более двух футов. Оказавшись внизу, Верна тщательно стряхнула с себя кору и листья, одернула серое платье и поправила скромный воротничок. Перстень аббатисы она сунула в потайной карман. Набросив на голову шаль и плотно повязав ее под подбородком, Верна улыбнулась, радуясь, что нашла тайный выход из своей бумажной тюрьмы.