Лекари, двигаясь вдоль длинных рядов лежавших на земле раненых, определяли, кто уже безнадежен, а у кого есть еще шанс. Воздух полнился стонами и криками страждущих. В стороне от тропы возводили огромный погребальный костер. Зажечь его предстояло с наступлением ночи. Круглившаяся перед наспех поставленным штабным шатром груда воинских медальонов красноречиво свидетельствовала, во что обошлась римлянам эта победа. Трупы бриттов бесцеремонно швыряли в ямы и рвы, отрытые вдоль обочин. Несмотря на триумф, у бойцов Второго легиона не было никакого желания разделить веселье своих товарищей из Четырнадцатого, которые, судя по доносившимся из их лагеря крикам и пению, уже вовсю праздновали успех.
Не был особенно весел сейчас и Веспасиан. Он сидел за складным походным столом, буравя взглядом троих стоявших перед ним людей. Вителлий, кривя губы в презрительной усмешке, посматривал на центуриона и оптиона, осмелившихся его обвинять. Ответные взгляды тех полнились ненавистью, но старшего трибуна это, похоже, лишь забавляло.
Макрон, грязный, измотанный, пытался доложить о случившемся наиболее полно и четко, но крайняя усталость последних трех дней мешала ему, мысли путались, и он то и дело обращался за уточнениями к своему оптиону. Катон стоял напряженно, вытянувшись по стойке «смирно». Левая рука его, все еще не действовавшая после контузии, висела на перевязи, в лубке. «Видок у них еще тот», — подумал Веспасиан, втайне гордясь своими парнями. Что там ни говори, а они в сложнейших условиях отыскали сундук и если и не доставили его к нему, то перепрятали в надежное место. Сейчас за ним уже был отправлен конный отряд. Но мало того, бравый центурион умудрился пригнать в лагерь колесницу с телом убитого им варварского вождя, в котором бритт-перебежчик Админ опознал самого Тогодумна. Теперь силы сопротивления римлянам возглавлял лишь один человек его брат Каратак. В целом, по разумению Веспасиана, несмотря на тяжесть потерь, вверенному ему легиону удалось не только избежать самого худшего, но и добиться некоторых успехов, каковые могли лишь упрочить его репутацию, но никак ей не навредить.
Правда, картину несколько осложняли обвинения, выдвинутые против старшего трибуна бойцами отряда особого назначения. По чести сказать, Веспасиан нисколько не сомневался в правдивости их слов. Они лишь подтверждали его собственные подозрения. Вителлий вполне мог напасть на них во главе шайки сирийцев, однако ситуация была деликатной.
Выслушав Макрона, легат задумчиво помолчал, внимательно присматриваясь к каждому из присутствующих, и уточнил: