* Китайские разбойники.
Под поток слов и восклицаний - ай-я-х!! - Бушуев медленно вскарабкался на платформу, предварительно забросив туда винтовку... Помост был сколочен из плах и покоился на четырех крепких столбах высоко над землею.
С него, как на ладони, открылось все поле, засеянное гаоляном, огород с примкнувшей сбоку низенькой, серой фанзенкой, одиноко поднявшей перст трубы. Купол вечернего неба со всех сторон опирался на могучие массивы Кэнтей-Алина, сплошь заросшие кустарником. Казалось, не мрак спускается с выси, а синева небесная льется и густеет, не найдя выхода в узкой долине.
Бушуев втягивал воздух, как наркоман испарения эфира: за каждую унцию его, этого воздуха, в санаториях платили бы чистым золотом. Впрочем, он наслаждался недолго: с дзиньканьем над ним закружили маленькие кровопийцы тайги - комары.
Голова Фу-ко-у, воплощение духа земли и тяжкого труда, с лицом, сплошь исписанным иероглифами старости, показалась над краем помоста; старик влез вслед за Бушуевым и присел на корточки.
- Отсюда ты, господин, все увидишь, чему суждено произойти в поле. Кабаны скоро будут здесь! Это ничего, что я говорю: мой голос не спугнет их, ты слышишь! Как грохочет и распевает Вей Чентин, а все-таки его поля изрядно пожрут... Вей Чентин еще будет бросать и них камнями... Речь услаждает бодрствующих... Тем более - давно никто не приходил ко мне. Бедняка на людной пристани никто не замечает, а богача отыскивают даже в лесу и справляются о его здоровье. Не так ли? Я дважды богател и дважды нищал, поэтому хорошо это знаю. Зачем ты так яростно отбиваешься от комаров? Они этого не стоят! "Не уделяй внимания мелочи, чтобы она не заслонила главного", - так учит пословица. Терпение, господин, терпение!.. После охоты ты войдешь в мой дом и вкусишь еду, изготовленную руками моей жены... Чему ты удивляешься? Что я так быстро взял жену новую после смерти старой? Ты поступаешь точно так же, как Вей Чентин, который спросил меня: "Зачем тебе молодая жена, когда жить осталось недолго?"
- Дурак! - ответил я ему, потому-то и женюсь, что жить осталось недолго. Кто унаследует это поле и кто станет возжигать курения и молиться за меня духам, если не мои дети? Разве плохо, если молодыми руками женщины руководит старый разум?
Вей Чентин тогда рассмеялся мне в лицо и сказал, что к моей жене, когда она была девушкой, часто приходил дровосек по имени Ху; что девушка плакала, когда я засылал сватов к ее родителям, и наконец будто Ху ночью подкрадывался к моему дому, пока я здесь криками да колотушками отгонял зверей...