— Ну как? — Рис придерживал мальчика с одной стороны, а Тимоти — с другой.
Джеред только кивнул.
— Как тебе там? — поинтересовался Рис.
Мальчик улыбнулся от уха до уха:
— Я сижу на настоящей лошади.
— Точно.
Джеред наклонился вперед и потрепал Воина по гладкой черной шее.
— Какой он большой!
— Большой. Тебе нужна лошадка поменьше. А пока держись крепче, и Дэниелс прокатит тебя разок по кругу.
Улыбаясь еще шире, Джеред двумя руками ухватился за луку седла, и Тимоти медленно повел Воина по арене.
— Еще раз? — предложил Рис, когда они вернулись, и мальчик энергично кивнул.
Прогулка продолжилась.
— А еще разок можно? — спросил Джеред, когда они снова возвратились к начальной точке.
— Не сегодня. Но скоро, обещаю. Мы оба с тобой опять покатаемся.
Про себя Рис поклялся, что начнет еще активнее работать над своей ногой и обязательно найдет подходящего пони для мальчика, только что ставшего его сыном.
— Думаешь, ты уже готова предстать перед обществом? — шутливо спросил Рис Элизабет, когда они спускались по широкой мраморной лестнице в величественный холл Холидей-Хауса.
— Рано или поздно все равно придется. Так пусть уж это произойдет сейчас.
Тем более от сплетен не спастись. Женщине, прежде чем вновь выходить замуж, полагалось выдержать по меньшей мере три года траура. А некоторые до конца жизни носили траур и никогда больше не вступали в брак.
— Мы надолго не задержимся. Леди Аннабелл вызвалась нам помочь и устроила этот бал. Холлоуэев она тоже пригласила. Хочу дать им понять, что мы не позволим держать нас в качестве заложников.
Элизабет поправила длинные голубые перчатки из такой же голубой тафты, что и бальное платье с глубоким декольте, — одно из тех, что заказал ей Рис.
Она бросила на него вопросительный взгляд:
— Леди Аннабелл — твой друг? Я с ней не знакома, но наслышана, что она весьма красивая женщина.
Ярко-голубые, как ее платье, глаза пристально изучали Элизабет.
— Она друг нашей семьи, хороший друг Ройяла и Лили. Еще леди Аннабелл — друг Трэвиса. По этой причине она и согласилась дать этот бал.
— Ясно.
Элизабет отвела глаза.
Нежным жестом Рис повернул к себе ее голову.
— Она никогда не была для меня больше чем другом, если тебя это интересует.
Элизабет облегченно вздохнула. Она действительно об этом думала, задаваясь вопросом, в каком качестве прелестная вдова знала Риса.
Ее охватило легкое возбуждение. Прошлой ночью Рис овладел ею на пушистом персидском ковре перед камином в только что отремонтированном кабинете. Обстановка была столь непривычной, что мысли об Эдмунде ни разу не пришли ей в голову.