— Очень хорошо, — подтвердил Рис.
— Я вызвала доктора.
Рис кивнул.
— Кто вы?
— Меня зовут Рис Дьюар. Ваш муж разговаривал с моей женой, когда Мейсон Холлоуэй выстрелил в него.
Бартел Ван Меер слегка шевельнулся.
— Где Холлоуэй?
— Он мертв. Мы послали за полицией.
— Мертв? Вы уверены?
Губы Риса дрогнули в улыбке.
— Холлоуэй сумел сам совершить над собой правосудие. Моя жена помешала ему выстрелить в меня, и он по случайности убил себя.
Ван Меер заметно расслабился.
В комнату вошла Элизабет и приблизилась к Ван Мееру.
— А теперь вы скажете правду, когда полиция прибудет сюда? Скажете, что вашего отца убила Френсис Холлоуэй?
Рис вскинул голову. Мчась в Уорринг-стрит, он понятия не имел о том, что поведал младший Ван Меер об убийстве его отца.
— Похоже, настало время, как говорит ваш муж, совершить правосудие. Я расскажу всю правду. И мой друг Кристиан Бринкман подтвердит мои слова. В ту ночь он находился со мной. Холлоуэй был со своей женой. Не думаю, чтобы кто-то из них нас видел, но, вероятно, он все же опасался меня.
— Должно быть, он узнал, что Морган пытался убедить вас сделать заявление в полицию.
Ван Меер улыбнулся:
— Ваша жена, сэр, убедила меня в этом.
Рис обнял Элизабет за талию.
— Тебе не следовало сюда ехать. Но я рад, что ты это сделала. Скоро все кончится, и наш сын будет наконец в полной безопасности.
Устало улыбнувшись ему, она перевела взгляд на голландца.
— Спасибо, мистер Ван Меер. Спасибо за все. Если вам когда-нибудь понадобится помощь — любая! — обращайтесь к нам.
— Моя жена права. Можете полностью рассчитывать на нас. В Брайервуде вам всегда помогут.
— А теперь отдохни, мой милый, — сказала жена Ван Мееру. — Врач будет здесь с минуты на минуту.
Голландец закрыл глаза, и Рис подтолкнул Элизабет к двери, давая супругам возможность остаться наедине. В любой момент могли появиться полицейские. Как только будут собраны все показания и картина происшествия зафиксирована, Френсис Холлоуэй возьмут под стражу. Джеред и Ван Мееры смогут жить, не опасаясь за свою жизнь. Свершится правосудие, и Рис сможет увезти свою любимую семью домой.
Он взглянул на жену и пожалел, что не может открыто выразить то, что чувствовал, как сделала это она.
Если он откроется ей, то больше не сможет оберегать свое сердце, как оберегал все эти годы.
Рис сомневался, хватит ли у него когда-нибудь духа на это.