Жизнь вошла в свою прежнюю колею. Уже через каких-то четыре-пять дней каждому из них казалось, что никуда он не уезжал и что не было у них никакого испорченного отпуска. То, как они волновались, переживали, мучились, — все это припоминалось реже и реже. Сейчас, когда все снова наладилось, поводы для того, чтобы оставить жену, уже не казались Петру Петровичу убедительными. Может, действительно нужно быть выше всяких там житейских мелочей и неурядиц и относиться ко всему спокойно, так сказать, философски? Время само покажет, как быть. Оно, как известно, не только лучший судья, но и лучший лекарь. И совершенно незачем волноваться, ссориться, портить жизнь себе и другим. Все пройдет, все минется...
Как-то в один из вечеров Лямин сидел в своей рабочей комнате и дополнял новым материалом конспекты собственных лекций. Из соседней комнаты доносились выстрелы, крики, звуки погони, — там Владик смотрел по телевизору новый многосерийный фильм.
Жена наконец-то выбрала время и занялась на кухне разборкой привезенных из отпуска чемоданов.
Петр Петрович не выносил, когда его без особой нужды отвлекали от дела, сын и жена знали об этом и не решались тревожить его.
А тут жена вдруг влетела без стука, встрепанная, взволнованная, держа в руках какой-то пакет.
— Петя!.. Петечка!!.. Петя!!!
Босиком, как была, подбежала к столу и с судорожной поспешностью принялась вытряхивать из пакета... деньги.
Бумажки сыпались, разлетались веером по столу, соскальзывали, планируя, на пол, падали на босые ноги жены, а она, не переставая, возбужденно и радостно повторяла:
— Нашлись... Петечка, нашлись! Все пятьсот целиком! Целе-о-хоньки!!.. За подкладкой нашла, в старом плаще, который ты тогда на чердак выбросил, помнишь?! А ведь права оказалась гадалка! Лежат, говорит, ваши денежки дома, в темном месте, из дома их никто не выносил... Так угадать — ведь это же надо?! Я только теперь припомнила, куда их тогда перепрятала в спешке. И так дико обрадовалась, так обрадовалась — прямо ноги от счастья отнялись...
Она и в самом деле рада была находке. И глубоко, по-настоящему счастлива. Но когда худой и высокий Лямин, сжав побелевшие кулаки, медленно встал, подошел к гардеробу и, с треском откинув дверцы, принялся швырять свои вещи на пол, запихивать их в чемодан, в темных зрачках жены сначала родилось недоуменье, затем плеснулся самый неподдельный страх.
— Петя, куда ты?.. Петя?!
С треском захлопнув тугой чемодан, Петр Петрович схватил портфель, затолкал в него несколько книг, конспекты, бритву, напялил пиджак, взял шляпу и плащ и, подхватив свою ношу, направился к двери.