Переглянувшись, они назвали какого-то Афоню-кривого и наперебой принялись объяснять, как найти его дом.
— Господи, да что это мы!.. — спохватилась одна из женщин. — Вон ведь его старуха стоит, хлеб получает. Идите и скажите ей.
— Ты лучше сама ее покличь.
— Бабка Алена!.. Бабка!.. Не слышит, старая.
— А пустит она?
— А вы попроситесь получше.
— Чего там «получше»! Они всех пускают, — с ехидцей добавил кто-то.
Низенькая, круглая бабка Алена, оказавшаяся хозяйкой желтой дворняги, сначала внимательно нас оглядела, потом ответила на вопрос.
— Пойдемте, милки, пойдемте, места, чай, не пролежите... Дом у нас большой, хватит на всех.
Кликнув Нерку, она, как колобок из сказки, покатилась впереди. Мы двинулись следом.
Сзади заурчал наш газик. Николай Васильевич включил фары, и в голубоватом их, рассеянном свете вдоль дороги вытянулись и поплыли, пересекаясь, наши длинные плоские тени.
Нерка то и дело забегала вперед, оборачивалась, поджидая старуху, и тогда глаза собаки в свете фар жутко вспыхивали диким зеленым огнем.
Старуха оказалась из разговорчивых и еще по дороге принялась рассказывать о своей семье.
Живут они вчетвером — она со стариком да сноха с малолетней дочкой. Избу новую в сорок втором году поставили, после того как женился их сын. Был у них сынок, Вася...
— Уж краса́вик такой — загляденье одно, а не парень!.. На флоте служил, в моряках. А до этого на студента обучался. Война началась — ихнюю училищу-то закрыли, приехал он домой, захотел жениться. Мы это ему: погодил бы, сынок, время-то уж больно такое... того и гляди, на войну заберут. А он: нет, не могу, слышь, маманя, уж очень она нравится мне...
Свои, деревенские-то, уж как за ним увивались, а он на их и бровью не ведет. Привез городскую, ученую. Поглядели мы со стариком — девчонка чернявая, тоненькая, худая эдак собой, некормленая, видно, как есть одни глазищи. Знамо, в войну-то какие харчи! И больно уж молчалива, — видать, с карахтером, гордая...
Не понравилась нам она поначалу, — ну да, думаем, бог уж с ими, как сами хотят, им жить.
Пожила она у нас эдак с месяц, — видим, нет, не угадали мы со стариком. Не то чтобы дома сидеть да книжки читать али там в гулянье ударилась — нет! И со скотиной управится, и в избе охотится, скажи, за каждой пылинкой. Золотые руки оказались у девки! Все сама перечистит, перемоет, перестирает...
Отдохни, скажу, бывало, моя ненаглядная. Ведь ты у нас как тростиночка тоненькая, того и гляди, переломишься пополам. Ну что вы, скажет, маманя! Это я только с виду такая...
Вася-то вскорости в лесничество определился, выписали лесу. Старую избенку продали, большую возвели... Пооправилась она у нас, Нина-то, на работе да на свежем воздухе, поокрепла. Смотришь, бывало, идет по деревне — ровно лебедь плывет, бабы и те на ее любуются. Вот только не пришлось им с Васей в избе-то новой пожить, друг на друга поликоваться...