...Полосатый шлагбаум упал перед самым капотом машины, хотя паровоза нигде еще не было.
— Ну вот, не мог побыстрей! Теперь вот сиди и снова жди... — с досадой заговорила жена.
Флора Семеновна располагалась на заднем сиденье, с Лолочкой, пухлыми пальцами в кольцах придерживая перевязанные бечевкой коробки, набитые яйцами. Яиц этих было закуплено перед отпуском несколько сотен (вся остальная снедь — колбаса, рыба, консервы — находилась в багажнике), и всю дорогу больше всего она опасалась, как бы они не побились от тряски, то и дело одергивая мужа, чтобы вел машину осторожнее. На крупных и желтых, как спелые дыни, коленях ее дремала болонка Чапа. При каждой встряске Чапа приподнимала курносую мордочку, приоткрывала блестящие черные, словно бусины, глаза, занавешенные прядками белой шерсти, и удивленно оглядывалась.
— Что-нибудь, что-нибудь у него да случится! — продолжала меж тем Флора Семеновна. — Никогда у него не обойдется без происшествий, господи!..
— Да ладно, будет тебе уж, мать! Вечно ты... — забасил, обрывая ее, сидевший рядом с отцом шестнадцатилетний Стаська.
— Ничего не «будет»! Голову надо иметь, если садишься за руль. Уж и того не мог сообразить. Вот и сиди теперь, жди, когда соизволит проехать!..
Алексей Васильевич ждал. Ждал терпеливо, молча. В зеркальце над ветровым стеклом видно было, как сзади остановилась еще одна легковушка, за ней — грузовик, автобус. Из автобуса полезли пассажиры, стали расползаться в стороны. Несколько человек прошли рядом с его машиной. Возле автобуса, на обочине, осталась лишь молодая женщина в летнем открытом платье и мальчуган рядом с ней, державший в руках тяжелую, туго набитую сумку.
Но вот и они направились к переезду. В зеркало были видны стройные ноги женщины, голая до плеча рука и волнистые темные волосы, закрывавшие половину лица. Должно быть, не первой молодости. А хороша! И откуда только берутся в здешних местах такие...
Но вот, обойдя шлагбаум, женщина остановилась, поджидая мальчугана, и обернулась к машине. Глаза ее встретились с глазами Васнецова. Женщина тотчас же отвернулась, вдруг вспыхнув, схватила мальчика за руку и торопливо направилась прочь.
Будто током ударило Васнецова.
Неужели о н а?!
Он познакомился с ней сразу же после войны, когда, демобилизовавшись, стал работать в фабричной многотиражке. Хотя в те годы все давали по карточкам, но время было кипучее, суматошное. «Женского персоналу», как выражался его покойный отец, в их текстильном краю было хоть отбавляй, часто устраивались складчины и вечеринки. Танцевали под патефон, пили брагу, заводили знакомства, любились, истосковавшись за годы войны по женской ласке и нежности.