Когда у меня будет семья, дети, мы с удовольствием будем собираться здесь летними вечерами и сидеть в полумраке, не зажигая свечей...
– Кстати, это кресло тоже пришлось укреплять, – прервал мои размышления Веллингтон. – Что они делали на нем, плясали, что ли?
Я кивнула его словам, а сама продолжала прислушиваться к звукам, доносившимся из коридора. Вот послышались шаркающие шаги Егоровны, и вскоре она появилась у двери с тревожным выражением лица.
– Извиняй, матушка, нигде не можем найти. Аксинья искала, Матрена, я наказала, чтобы бегом, одна нога здесь, другая там. Говорят, нигде нету!
Я растерянно оглянулась на Веллингтона: это все-таки его соотечественница. Они были знакомы, он хоть немного, но знал ее характер и мог, наверное, предположить, куда Хелен делась?
Но он лишь пожал плечами, как бы говоря: увы, ничем не могу вам помочь!
Вот это новость так новость! Хелен пропала. Потерялась, что ли? Пошла гулять в лес и, как сказал бы покойный батюшка, заблудилась в трех соснах?
– А что, если ее похитили? – сказал Кирилл, глядя на меня испуганными глазами.
Как мальчишка, честное слово! Сам придумал, сам испугался. Похитили. Зачем тому же Осипу иностранка? Что она может знать? И какой с нее прок?
Между прочим, в отличие от других я вовсе не воспринимала Осипа как подлинного разбойника. Я бы сказала, что он просто заигрался. Воздух свободы опьянил его. И в какой-то момент он не захотел опять стать обычным крепостным, а пожелал убежать в лес. Но кто позволит ему там долго скрываться? Да стоит мне заявить, что некий разбойник угрожает моему спокойствию, как из уезда пришлют солдат, они прочешут лес, и никуда Осипу будет не укрыться.
Наверное, более опытный человек сказал бы, что я совершенно не беспокоюсь о собственной безопасности. Вот ведь вспомнила про Осипа, а так и не подумала послать кого-нибудь в уезд за подмогой. Решила, что находящиеся при мне трое мужчин в случае чего смогут противостоять разбойникам моего зарвавшегося крепостного.
И даже дело еще кое в чем: я, оказывается, не привыкла чувствовать себя человеком, с которым кто-то будет считаться. Те же уездные начальники. Я еще ничего не предприняла, а уже боялась, что к моим словам никто не станет прислушиваться.
Но я опять отвлеклась. События обрушились на меня подобно снежной лавине, так что не давали мне спокойно разобраться с ними и вообще определиться, как себя вести. Одного я только не хотела: растеряться. Сама жизнь поставила меня в такое положение, что я просто не имела права на слабости.
Слышал бы это Зимин! Вот, наверное, посмеялся бы. Как он говорил обо мне: «Юная особа, которая считает, будто сама на что-то способна». В любом случае на него мне рассчитывать не стоит. Он, что называется, спит и видит, как бы поскорее вернуться под крыло своего начальника. С потерянным письмом в зубах. Вот, мол, как я вам верно служу!