— Деньги? — спросила она. — Работа, здоровье, семья, потерянные вещи, возвращение любви, проблемы с законом, контакты с мертвыми?..
Она сама сказала об этом. Единственная причина, по которой я была здесь. Я кивнула.
— Значит, мертвые, — заметила она, и, изменив тон, она начала быстро говорить.
— Мертвые, мертвые, ваша бабушка; нет, ваш отец, ваша мать, ваша мать, да. Я вызываю вашу мать, она — там, по другую сторону, не так ли?
Не говори ей, подумала я. Но слезы уже бежали у меня по щекам. Я понимала, что она их видит. Я хотела, чтобы она их видела. Заплатить слезами. Джулия могла бы быть моей матерью. Она и считалась моей матерью.
Она взяла мою руку, ее рука была очень холодной, как тряпка, смоченная водой и одеколоном, которую мой отец прикладывал мне в детстве ко лбу при головной боли.
Она крепко сжала мою руку, я начала дрожать.
— Она умерла быстро и ничего не поняла, без всякой боли. Она погибла в автокатастрофе, — сказала Роза.
Я кивнула головой.
— Она вела машину, было очень рано. Ей не следовало было бы быть там и не нужно было делать то, что она делала. Она была очень упрямой. Ее мужчина — жив. Она его простила. Он был с ней.
— Мужчина? Он не был с ней. Он был в доме.
— Он сидел рядом с нею, — сказала Роза. — Он — молод и красив. Он так грустит о ней. Вы должны поговорить с ним.
— Я его не знаю, — заметила я. — Она была одна. С ней не было никого.
Мне хотелось, чтобы она добралась наконец до правды.
— Он сбежал, — продолжала Роза. — Он так испугался. Он не должен был быть с ней. Он просто сбежал. — И гадалка крепко зажмурила глаза.
Я не поняла, что означает слово «не должен». Связано ли это понятие с грехом, как его определяет церковь? Мне не понравилось, что появился непрошеный гость и все проблемы, связанные с ним. Джулия сказала, говорила, что любовь не может быть грехом. Это не мог быть ее любовник. Может, Роза считала, что связь Джулии можно было считать грехом? Или что-то связанное с публичным осуждением? Явно это не был Тревор Блейк — молодой и красивый. Нет, явно не он!
— Как его зовут? — спросила я неохотно, потому что была уверена, что его не существовало.
— Счастливый Грех, — ответила Роза тихим голосом, как бы в забытьи.
— Ничего себе, — шепотом произнесла я.
Я почувствовала, что с ней случилось еще что-то, и мне не хотелось отвлекать ее. Но Счастливый Грех — это, конечно, никакое не имя. Может, она отвечала на не заданный мной вопрос: да, это был счастливый грех! В этот момент я начала думать, что Роза не так проста, если она может отвечать на вопросы, которые ей не задавали. Я ждала еще доказательств ее силы.