Предвкушая новый ритуал, мы долго с интересом ждали, что теперь доследует. Но вот каменотесы не спеша, с важным видом вышли из-за выступа и, взяв по рубилу, заняли места вдоль стены. Очевидно, ритуал уже совершился за выступом. Держа рубила, словно кинжал, они по знаку бургомистра запели вчерашнюю песнь каменотесов и принялись в лад песне стучать рубилами по скале. Удивительное зрелище, удивительный спектакль… Правда, в ней недоставало характерного голоса старухи, но гулкие удары рубил возмещали этот пробел. Это было так увлекательно, что мы стояли будто загипнотизированные. Постепенно певцы оживились; весело улыбаясь, они пели и рубили, рубили и пели. Особенно горячо работал пожилой долговязый пасхалец, замыкавший шеренгу, он даже приплясывал, стуча и напевая. Тук-тук, тук, тук-тук-тук, гора твердая, камень о камень, маленький камень в руке тверже, гора поддается, тук-тук-тук — наверное, стук разносился далеко над равниной… Впервые за сотни лет на Рано Рараку снова стучали рубила. Песня смолкла, но не прекращался перестук рубил в руках шестерки длинноухих, которые возродили ремесло и приемы работы своих предков. След от каждого удара был не ахти какой — пятнышко серой пыли, и все, но тут же следовал еще удар, еще и еще, глядишь, и пошло дело. Время от времени каменотесы сбрызгивали скалу водой из тыквы. Так прошел первый день. Куда бы мы ни пошли, всюду к нам доносился стук с горы, где лежали окаменевшие богатыри. Когда я вечером улегся спать в палатке, перед глазами у меня стояли смуглые мускулистые спины и врубающиеся в гору острые камни. И в ушах звучал мерный стук, хотя в каменоломне давно уже воцарилась тишина. Бургомистр и его товарищи, смертельно усталые, спали крепким сном в пещере Хоту Матуа. Старуха приходила к нам в лагерь и получила огромное блюдо с мясом, да еще полный мешок хлеба, сахара и масла, так что длинноухие наелись до отвала перед сном.
На другой день работа продолжалась. Обливаясь потом, пасхальцы рубили камень. На третий день на скале вырисовались контуры истукана. Длинноухие сначала высекали параллельный борозды, потом принимались скалывать выступ между ними. Все стучали и стучали, сбрызгивая камень водой. И без конца меняли рубила, потому что острие быстро становилось круглым и тупым. Прежде исследователи считали, что затупившиеся рубила просто выкидывали, потому-де в каменоломне валяется такое множество рубил. Оказалось, что они ошибаются. Бургомистр собирал затупившиеся рубила и бил, словно дубинкой, одним по другому, так что осколки летели. Смотришь, рубило уже опять острое, и было это на вид так же просто, как чертежнику заточить карандаш.