Среди ночи Лео пришел и лег рядом с ней. Она так устала, что не смогла разлепить веки. Но если человек способен спать с улыбкой на лице, то Брайони, должно быть, улыбалась. Она не знала, хватит ли ей мужества достойно принять смерть, но по крайней мере в это мгновение она испытывала удивительную безмятежность и невыразимое счастье.
Лео беспокойно заворочался, когда через два часа Брайони выскользнула из постели: она спешила осмотреть раненых.
— Привет, — тихо пробормотал он, не раскрывая глаз.
— Привет, — отозвалась Брайони, присев на край кровати. — Пока я еще здесь, позволь мне осмотреть тебя.
Лео послушно перевернулся. Рана на предплечье почти полностью затянулась. Рубец на боку тоже выглядел неплохо. Даже рассеченное бедро начало заживать, хотя в будущем шрам мог бы стать не таким уродливым, если бы Лео держал изувеченную ногу в покое.
— Знаешь, что самое ужасное? — прошептал он.
— Что? — улыбнулась Брайони при виде его кислой гримасы.
— Что, возможно, я доживаю свои последние дни на этой земле, но трачу оставшиеся драгоценные часы, убивая людей, которых никогда прежде не видел, вместо того чтобы наслаждаться близостью с тобой.
— Думая об этом, я не могу сдержать слез.
Открыв глаза, Лео протянул руку и ласково погладил Брайони по щеке. Его взгляд, полный неизъяснимой нежности, едва не заставил ее расплакаться.
— Брайони.
Она прижала ладонь к груди Лео.
— Дела обстоят так скверно, как рассказывает Ранджит Сингх?
— Много хуже.
Брайони вздохнула:
— Не знаю почему, но мне ужасно жаль, что я так никогда и не увижу Кембридж. Говорят, это чудесное место.
— Замечательное. Тебе там непременно понравится.
— Ты и впрямь думаешь, что мне удастся там побывать? Увидеть твой домик у реки, окруженный вишневыми деревьями?
— Конечно. Ты увидишь его, Брайони. Когда-нибудь ты станешь первой женщиной, принятой в Королевский хирургический колледж, — с жаром заявил Лео тоном, не терпящим возражений.
— Ну разумеется, — подтвердила Брайони, борясь с подступающими слезами.
— У меня в сумке ты найдешь два письма. Одно адресовано моим братьям, другое — крестному. Если со мной что-нибудь случится, я хочу, чтобы ты их доставила.
— Ш-ш… Не говори так.
— Я не теряю надежды. Если будет на то Божья воля, я собираюсь читать лекции в Кембридже до 1960 года, пока не состарюсь настолько, что студенты станут спрашивать меня, не доводилось ли мне встречать в юности сэра Ньютона. Но на войне свистят пули. Одного сипая, стоявшего рядом со мной, убило на месте. Нужно быть готовым к любым неожиданностям.
— Нет, ты…
— Послушай, Брайони. В своих посланиях я написал, что мы с тобой снова поженились.