— Но это неправда.
— Да. Но что, если тебе удастся выбраться из долины Сват, а мне нет? Вдруг у тебя будет ребенок?
— Ты же знаешь, что это маловероятно.
— Да, я знаю. И все же из-за нерегулярности твоего цикла ты можешь месяцами не догадываться о беременности. Я не хочу, чтобы тебя подвергли остракизму. — Лео поднес к губам руку Брайони. — И не волнуйся, сэр Роберт и мои братья поддержат тебя, никто не осмелится спросить у тебя копию нашего нового брачного свидетельства.
Брайони не выдержала, слезы покатились по ее щекам. Как это похоже на Лео. Он позаботился обо всем.
— Я люблю тебя, — сдавленным голосом проговорила она, зная, что эти слова могут оказаться прощальными.
— Тогда ты передашь письма, ради меня?
Она кивнула. Лео закрыл глаза. Порывисто прижав к губам его руку, Брайони осыпала ее поцелуями. Когда Лео, казалось, уснул, она поднялась, чтобы уйти.
— Чуть не забыл. Я должен тебе сказать еще кое-что, — шепнул он.
Брайони снова опустилась на край кровати.
— Что же?
— Накануне расторжения нашего брака твой отец приходил ко мне в «Клариджез».
— В самом деле? — Брайони об этом не знала.
— Когда мы остались одни у меня в номере, он ударил меня так сильно, что я не удержался на ногах. У меня звезды из глаз посыпались.
— Нет, этого не может быть! — Отец Брайони, тихий ученый, в жизни не знал иного оружия, кроме пера и острого слова.
— И все же это правда. Он обрушился на меня с кулаками снова, прежде чем я успел подняться. Разбив мне в кровь губу и щеку, он крикнул: «Я доверял тебе, ублюдок. Думал, ты будешь заботиться о ней, беречь ее».
— И это был мой отец?
Лео горько вздохнул:
— Да, твой отец. Я тотчас возмущенно воскликнул, что боготворил тебя и лелеял как принцессу, что ни одна женщина в здравом уме не стала бы вести себя так, как ты. Я спросил, почему, во имя всего святого, он защищает тебя, ведь ты терпеть его не можешь.
Брайони, изумленная, взволнованная, прижалась щекой к ладони Лео.
— И что он ответил?
— Он прорычал, что у тебя есть все основания его ненавидеть. И наверняка не меньше оснований презирать меня. С этими словами он опять меня нокаутировал и ушел.
На глазах у Брайони вновь заблестели слезы.
— Он никогда мне не рассказывал.
— Разумеется, не рассказывал. — Лео вытер ее слезы ладонью. — Когда встретишься с ним снова, не суди его слишком сурово.
— Постараюсь.
— Вот и хорошо, — улыбнулся Лео. — А теперь займись своими ранеными и дай мне поспать.