Каллиста».
— Я говорила, что собираюсь убить ее голыми руками, если с тобой что-нибудь случится? Думаю, придется это сделать, — проворчала Брайони, мстительно скрежеща зубами.
— Нет, не хочу, чтобы из-за нее тебя повесили. Я постараюсь упрятать ее в лечебницу для душевнобольных, где ей самое место, — возразил Лео, сердито качая головой. — Она таки одурачила меня. А ведь я телеграфировал другу в Лондон и спросил о здоровье твоего отца, мне ответили, что он действительно прикован к постели.
— Значит, ты проверил. А я было задумалась, не слишком ли ты легковерен.
— Я не доверяю ни единому слову Каллисты, по крайней мере если речь заходит о тебе. Когда ты была в Германии, она пожаловалась мне, что, борясь с одолевшей тебя меланхолией, ты пристрастились к кокаину и колешь себе зелье не меньше трех раз в день.
— Что?
— А после твоего отъезда в Америку она заявила, что ты влюбилась в мужа одной из своих коллег и так страдала, что пыталась покончить с собой.
— Да она сошла с ума!
— Она решила свести нас вместе любой ценой, это очевидно.
— Так можно ли ей верить на этот раз?
— Телеграмма пришла из канцелярии лорда Элджина. Так что Чарли тоже оповещен. А чтобы задействовать Чарли, Каллисте пришлось попросить о помощи Джереми или Уилла. Знаешь, я склонен ей верить.
Потрясение вдобавок к неимоверной усталости и пережитым волнениям, казалось, вконец лишило Брайони сил. Она опустилась в кресло с телеграммой в руке и попыталась перечитать послание сестры. Но строчки расплывались перед глазами.
— Похоже, мне надо немедленно отправляться?
— Да. Дорога на Ноушеру запружена людьми, свежих лошадей для двуколки достать невозможно. Говорят, путь туда займет двадцать часов. Мне пообещали выделить тебе эскорт. Могу я помочь тебе собраться?
— Я готова ехать, — медленно произнесла Брайони. — Я успела собрать вещи до твоего прихода.
Лео поднял Брайони с кресла и крепко прижал к себе.
— Я буду скучать.
Она обняла его в ответ, крепко, насколько хватило смелости, ведь раны Лео были еще свежими.
— Обещай мне, что не станешь снова показывать чудеса храбрости.
— Я буду отъявленным трусом, обещаю, и вернусь в Лондон, как только сумею отсюда выбраться. Мы скоро увидимся. Если, конечно, к тому времени, как я прибуду в Англию, ты не отправишься в Сан-Франциско или Крайстчерч.
Брайони нежно поцеловала его.
— Нет. Я буду ждать тебя в Лондоне. Ты был прав. Пришло время остановиться. Сколько можно убегать?