Судя по всему, Петр спал – плот поворачивался ко мне то левым, то правым боком, и обмотанная полотенцем макушка Петра, торчащая над бортом принайтованной сверху желтой лодочки, оставалась неподвижной. Между тем волны набирали силу – и пару раз меня пронесло мимо плота. Кое-где уже вспыхивали белые гребешки. Вот-вот наш враг проснется. Наконец волна воткнула меня в резину плота. Я ужом взвился вверх, прополз к изголовью, сдирая с себя мокрую сорочку, закрутил ее жгутом и, встав за головой Петра на колени, уже хотел перекрыть ему горло, как белесые с поросячьими ресницами глазки открылись, и тут же плечо мне обожгло острие ножа, который был в его правой руке. Его удар назад, за голову не мог быть ни сильным, ни точным, но от неожиданности я отпрянул – и этого было достаточно, чтобы Петр успел вскочить, развернуться и броситься на меня. Все, что я успел, – это пригнуться, и нож только полоснул меня по затылку. Но прежде чем Петр нанес очередной удар, который мог быть для меня последним, дальний край плота вдруг резко взмыл вверх на высокой волне и Петр, перекувырнувшись через меня, с протестующим воплем полетел в воду. Я же инстинктивно схватился за борт лодочки и только потому остался на плоту. Если есть на свете Бог – то это он послал мне ту спасительную волну. Оглянувшись, я увидел, как она уносит на своей широкой упругой, подернутой пеной спине барахтающегося Петра.
Вздохнув с облегчением, я поднял голову и тут обнаружил невероятное и невозможное – Петр плыл прямо навстречу Ингрид. В быстроте, с которой он оценил ситуацию и сориентировался, было что-то дьявольское, и по спине у меня вместе с каплями крови из раненого плеча и рассеченной макушки побежали мурашки. Он был гораздо ближе к ней, чем я, пустись я вдогонку, да и сил у меня уже не осталось. Почему я велел ей держаться подальше? Тоже мне, стратег гремучий... Все у меня внутри сжалось от предчувствия большой беды. Ингрид видела, что произошло, и хотя изо всех сил плыла теперь в сторону от плота, было ясно, что через несколько минут Петр ее настигнет. На нем было два спасательных жилета. Что мне было делать – бросить плот – значит, потерять его навсегда. Гнать его следом за ними – пустая трата времени. Уже довольно заметно поддувал ветер и распоряжался плотом по своему усмотрению. Единственное, что оставалось, – это дождаться Петра вместе с Ингрид, которую он захватит в качестве заложницы, а там – будь, что будет. Качало уже так, что я то и дело терял их из виду за холмами встающих волн. В какой-то момент мне показалось, что если сейчас Ингрид повернет к плоту, то опередит Петра, и я, набрав в легкие воздух, закричал в рупор ладоней: «Ингрид, плыви сюда! Сюда, Ингрид!». Но она вместо этого стала удаляться. Отводит от меня опасность? Господи, она с ума сошла! «Ингрид! Ингрид!» – истошно вопил я, но она уплывала дальше и дальше...