Трогать себя сам я давно умел и делал это гораздо приятнее, чем Нинка. Обычно я засовывал руку в карман, доставал член из трусов и осторожно мял и катал его. Если была подходящая обстановка и настроение, я мог делать это часами, кончать я не кончал, так что трусы оставались чистыми, и никто ничего не замечал. Но дома обычно что-нибудь быстро отвлекало меня от этого занятия, а в школе на уроках было очень тоскливо, и я предавался этому со всей душой это меня и сгубило. Училка заметила мою руку в кармане и капнула родителям, хорошо еще хоть в школе не раззвонила. Маманя очень перепугалась: я помню бесконечные разговоры, когда она выпытывала, как давно и зачем я это делаю, да кто меня научил. Я был сначала удивлен - что здесь такого, почесать, когда чешется ? Потом крайне подавлен - я понял, что сделал что-то нехорошо, мне это прямо не говорили, но по суматохе было понятно и так. В конце концов меня долго пичкали какими-то желтыми порошками - как я понял много лет спустя, лечили от глистов ! Вот, блин, были медицинско-педагогические гримасы ! Трогать себя я , естественно, не перестал, но понял, что делать это надо потихоньку.
Тут появилась новая проблема - во время троганья член становился липким, а в самый приятный момент из него брызгала какая-то фигня, по следам от которой меня тут же вычисляли. Забавно, но в то время я совсем не связывал свои упражнения с неприличными словами, которые уже знал, и со сведениями о технологиях делания детей, которыми меня снабдили товарищи. Меня возбуждала "неприличность" того, что я делаю - так, я помню, что по ночам тихонько снимал трусы и бродил по спящей квартире, замаскировав голый зад и торчащий член майкой. При этом надо было двигаться крайне медленно и осторожно, но опасность, сама возможность быть пойманным и возбуждала больше всего. Потом я облегчался в унитаз и возвращался досыпать. Мое любимое время было сразу после уроков, когда родители на работе, а Нинка еще не пришла - я ложился на диван и, витая в смутно-приятных мечтах, спокойно дрочил часок. Когда приходила сестра, все уже было шито-крыто: сперма с пола подтерта, а я делал уроки.
При всем при том, я был вполне нормальным и заурядным ребенком - гонял в футбол, таскал двойки из школы, дрался с Нинкой. Вообще-то мы с ней жили довольно дружно, она меня опекала и защищала, но меня всегда доставала привычка взрослых ставить ее мне в пример. У Нины и оценки хорошие, и уроки она уже сделала, и учителя ее хвалят - если после этого и сама Нинка лезла ко мне с нотацией или пыталась командовать, я лез в драку, благо подрос и мог дать ей сдачи. Так что в эти годы мы раздружились - у Нинки была своя компания и своя жизнь, а у меня своя.