– Четверг.
– Ага… Это хорошо… А знаешь, что мне пришло в голову? Ни один мистик еще до этого не додумался. В нашей истории нет ни одного упоминания о детстве и юности Христа. Все его деяния начинаются с того, что он пришел в Ортан из Белой пустыни. Пешком и уже взрослый. Так вот, как тебе гипотеза: это один и тот же человек. Он переселенец. Переместился к нам, когда у вас его убили.
– Гениально! – восхитилась Ольга. – Надо будет королю рассказать. Ему понравится.
– Расскажи, – засмеялся Диего. – Он заинтересуется, поставит на уши всех мистиков и будет доставать их, пока эту гипотезу не докажут или не опровергнут.
– Значит, он будет их доставать до конца жизни, – сделала вывод Ольга. – Лучше тогда не говорить.
– Мистиков жалко? – лукаво поинтересовался Диего.
– Нет, короля. Он же так правды и не узнает и постоянно будет изнывать от любопытства.
– Быть слишком любопытным плохо, – наставительно сказал Диего. – Вредно и даже бывает опасно. А ты любопытна?
– Ужасно, – засмеялась Ольга. – Просто удивительно, как я до сих пор жива. А можно я спрошу?
– Конечно. Только не обещаю, что отвечу.
– Как у тебя получается так смотреть, что тебя сразу пугаются?
– Ну, нашла что спросить. Как тебе объяснить? Надо смотреть на человека, впрочем можно и на любое существо, так, чтобы в твоих глазах он видел свою смерть и ничего более. Но у тебя так не получится. У меня начало получаться где-то года через два.
– После чего?
– После того, как я стал убийцей, – спокойно пояснил он.
И Ольга подумала, что это, видимо, специфика его профессии и ей действительно так не научиться. Это небось приходит после какой-то сотни покойничков.
– По-моему, ты начинаешь меня бояться, – спохватился Диего. – Не надо, моя работа не имеет никакого отношения к моей личной жизни. Тем более что я уже не работаю по этой специальности.
– А почему?
– По состоянию здоровья, – улыбнулся мистралиец. Это могло быть шуткой, а могло быть и правдой. Во всяком случае, Ольга поняла, что докапываться до истины не стоит, и перевела разговор на другую тему.
– Расскажи мне хоть что-нибудь о себе, – попросила она. – То, что можно.
Он опустил глаза и уставился на пепельницу, в которой дымилась его недокуренная сигара.
– Видишь ли, – медленно сказал он. – Я сегодня немного не такой, как обычно, поэтому… Я боюсь рассказать что-то такое, о чем завтра пожалею.
– А какой ты обычно?
– Довольно мрачный, ворчливый, неулыбчивый и неразговорчивый тип. Правда, музыку все равно люблю. А ты какая обычно?
– Примерно такая же, как сейчас, но не настолько наглая. Я бы никогда не рискнула выйти в город в таком виде.