– Вот как? – Его величество в момент вернулся к прежнему любезному тону. – Что ж, добровольное сотрудничество: только приветствуется. Сейчас мы пригласим кого-нибудь ведения протокола…
– Вы не поняли, – прошептал посланник, еле дыша, и распахнул камзол. – Сначала снимите с меня… это. Иначе… я даже е знаю, что будет.
Палач сорвался с места и без малейшего почтения пихнул короля в спину так, что тот чуть не упал.
– Уйдите отсюда! – встревоженно вскрикнул он, подбегая к посланнику и поспешно осматривая предъявленное чудо техники. – Немедленно! Иначе я таки знаю, что будет!
– Я тоже. Не то чтобы знаю, но догадываюсь, – недовольно произнес Шеллар, не торопясь покидать помещение. – А ты что-то в этом понимаешь? Может, стоит пригласить… э-э… переселенца?
– Ваше величество, из него такой же сапер, как из меня. Только у него еще и руки от страха дрожать будут. Уйдите отсюда, на фиг, от греха! Я сейчас в одно место смотаюсь, договорюсь насчет специалиста, а потом вернусь и заберу клиента. Как управимся, сразу верну.
– Я желал бы присутствовать, – уперся король.
Но странный палач, похоже, чихать хотел на приказы повелителя. Или же безопасность его величества считал важнее всякой там субординации. Неуловимый, короткий жест растопыренной пятерней – и король, отшатнувшись, закрыл глаза руками. Еще один жест – и он исчез в зеленом облачке телепорта, выражаясь не подобающим королю образом.
– Ну вот, – удовлетворенно сообщил палач, потирая короткопалые ручонки, – а теперь мы прогуляемся в одно место, где тебе квалифицированно помогут. И нечего так трястись. Кто ж на тебя эту пакость напялил, бедолага?
– Господин Айзек… – с ненавистью выдохнул помощник по информации.
Что-то громко щелкнуло. Последнее, что увидел в своей жизни господин Ганзи, – фантастический, невозможный для человека прыжок, каким собеседник преодолел расстояние до стола.
Оставшись без увеселительной моральной поддержки, то есть Толика, пострадавшие мужчины опять затосковали. Кантор угрюмо молчал, прижавшись к Ольге и обнимая ее как утопающий – спасательный круг. Элмар в шестой раз повторял публичное покаяние в своей последней пьяной выходке позавчера на коронации, а прекрасная нимфа сочувственно гладила его по плечу и что-то шептала на ухо. Наверное, советовала пойти домой да полечиться подобающим образом но страдающий принц-бастард даже не слушал разумных советов. Как Ольга уже знала, всякая депрессия у Элмара сопровождалась убийственным чувством вины и потребностью как можно громче страдать и раскаиваться. Одним из обычных в таких случаях заявлений было: «Не желаю, чтобы меня утешали, я не стою ваших утешений, я такой и сякой, и вообще, меня надо наказать, а не утешать!»