По лицу скользнули пряди светло-коричневых волос, ноздри защекотал дразнящий запах. Острые зубки чуть прикусили ухо, чужой хвост придавил мой. Я попытался перевернуться, но плечи тут же придавили к кровати, а Минарис горячо прошептала:
— Ещё рано, подожди чуть-чуть.
Куда ещё? Меня и так уже распирает! Однако послушался. Правда для этого пришлось вцепиться когтями в покрывала и стиснуть зубы. Затылка коснулись тёплые мягкие губы. Они заскользили вниз по шее и побежали по позвоночнику. Язык нырял во впадинки между позвонками, огибал бугорки, губы захватывали кожу, оттягивали её и тут же отпускали. Терпение резко закончилось. Извернувшись, я прижал девушку к кровати. Или мне показалось, или я услышал тихий, на пределе слышимости, хруст?
Но задуматься об этом не было, ни сил, ни желания. Минарис резко притянула меня к себе и поцеловала. Крышу сорвало и заклинило. Всё остальное прошло без участия разума. Тело прекрасно справилось само не заморачиваясь вопросами и рассуждениями. Правда, на границе сознания, как последний привет затухающего чувства самосохранения, промелькнуло заполошное: «Только без детей!!»
* * *
Мы лежали, обнявшись и жадно глотая воздух. Но усталости не было. Лично у меня словно сил прибавилось. И два самых наболевших вопроса тихо и мирно испарились. Хотя небольшое смущение всё же осталось. Но и оно удалилось по-английски, когда Мин чуть потянулась и чувствительно провела коготками по моим плечам…
Но среди этой целой ванны мёда оказался и половник дёгтя. В какой-то момент отстранившись, Мин поинтересовалась:
— Какого ты на самом деле цвета?
— Неужели это так важно? — настроение начало портиться. Неужели даже сейчас колер шкуры имеет такое значение?
— Тебе не нравятся такие вопросы? Почему? — кажется, она не могла понять моей перемены настроения. Но то, что уловила недовольство — меня удивило. Неужели они тоже умеет «чувствовать» других?
— Потому что я не понимаю и не принимаю деления окружающих на плохих и хороших только из-за цвета чешуи, — вообще-то меня волнует не только это, но и названная причина одна из главных.
— Хм… — гибко извернувшись, Мин устроила голову у меня на груди, пристально глядя в глаза. — Ты странный. Даже мой брат об этом не думает.
— Вот такой вот я странный зверёк, — криво ухмыляюсь, понимая, что скорее всего наше общение заканчивается.
— Да, — серьёзно кивает она головой. И внезапно добавляет: — Это очень хорошо!
Ответить я не смог — она нашла для меня совсем другое, приятное занятие. Ночь оказалась длинной и яркой. Уснули мы поздно, когда уже даже просто дышать стало трудно. Только это не мешало улыбаться во всю ширь и радоваться жизни. М-да, этот день оказался для меня чересчур богат на события. Однако жалеть не приходится. Со всем же остальным разберусь завтра.