– Поразительно, как это вы решились на подобную затрату сил. Ведь у вас такой выбор – до женитьбы был и после.
Герцог смотрел ей в лицо налитыми кровью глазами.
– А мне не нужны были другие. Мне нужны вы. И сейчас нужны.
– Хватит! – отрезала она. – Вы слишком далеко зашли.
Он покачал головой.
– Нет, вы меня все-таки дослушайте. Слишком много в вас гордости, моя дорогая. Царственной. Неукротимой. Это-то и влекло меня к вам. Ломать мне вас не хотелось. Хотелось приобщиться к ней. Чтоб вы лежали передо мной.
Распластанная. Дрожащая от страсти.
– Замолчите! Замолчите! Вы… вы пошляк! – В лице у герцогини не было ни кровинки, голос звенел и срывался. – И мне наплевать, если вас схватит полиция! Пусть – я буду только рада! Буду только рада, если вы получите свои десять лет!
Закончив переговоры с портье, Питер Макдермотт пересек коридор и вернулся в номер 1439.
– С вашего разрешения, – сказал он, обращаясь к доктору Аксбриджу, мы переведем пациента в другую комнату на этом же этаже.
Высокий худощавый доктор, так быстро откликнувшийся на зов Кристины, кивнул в знак согласия. Он окинул взглядом крохотную комнату, под полом которой скрещивалось столько разных труб отопительной и водопроводной систем.
– В любом случае хуже не будет.
Доктор направился к больному – настало время снова давать ему кислород, – а Кристина напомнила Питеру:
– Теперь нужно подумать о медицинской сестре.
– Этим пусть займется доктор Ааронс. – И, размышляя вслух, Питер добавил:
– Поскольку вызывать сестру, насколько я понимаю, будет отель, значит, она потом с нас может потребовать деньги. Как вы думаете, ваш друг Уэллс в состоянии будет оплатить счет?
Они вышли в коридор и стали говорить тише.
– Именно это меня больше всего и волнует. Не думаю, чтобы у него было много денег.
Питер подметил, что, когда Кристина чем-то озабочена, она очаровательно морщит нос. Ему приятно было, что она стоит рядом, приятен был слабый аромат ее духов.
– Ну, что ж, – сказал Питер, – вряд ли мы по уши залезем в долги до завтрашнего утра. К тому времени бухгалтерия наведет справки.
– Все готово, – сказала она, вернувшись.
– Самое лучшее – поменять кровати, – сказал Питер. – Давайте перетащим эту в тысяча четыреста десятый, а кровать из той комнаты перенесем сюда.
Но дверной проем оказался слишком узким. Альберт Уэллс, к которому уже вернулись и дыхание, и более или менее нормальный цвет лица, вдруг заявил:
– Я за свою жизнь немало исходил – могу и сейчас пройтись немножко.
Однако доктор Аксбридж решительно покачал головой.
Главный инженер измерил ширину проема и кровати.