— Ты что, заснул?! На дорогу смотри, а то людей подавишь!
Машина останавливается у группы стоящих батарейцев. В кузов грузят раненых офицеров.
— Вот тебе накладные на снаряды, — Руденко сует мне пару сложенных пополам листков серой канцелярской бумаги, — остальное сам знаешь.
— Так точно! — накладные отправляются в нагрудный карман гимнастерки.
— Давай. Сам знаешь, какое у нас положение, постарайся обернуться быстрее.
— Есть.
Вскидываю правую ладонь к виску.
— Андрюха, у первого же регулировщика тормозни, я — в кузов!
У Сладкова рана не очень серьезная — осколок зацепил лучевую кость левой руки, перерезав проходящие по запястью вены. Со своей перебинтованной рукой он похож на неудавшегося самоубийцу. Его вовремя перевязали, он в сознании. Комбату досталось серьезнее — осколок бомбы вырвал часть бицепса правой руки, он потерял много крови и сейчас лежит в забытьи. Лицо серое, осунувшееся.
— Все будет нормально, товарищ лейтенант, скоро в медсанбат приедем.
Это я пытаюсь подбодрить взводного, а у самого на душе неспокойно — знать бы еще, где этот санбат располагается. Пяток километров машина пролетает на максимально возможной скорости. Трясет пустой грузовик изрядно, приходится придерживать Гогелашвили, чтобы его не швыряло по кузову. Наконец, «шевроле» сбрасывает скорость, сползает на обочину и замирает. Я высовываюсь из-под тента, есть регулировщик!
На кадрах кинохроники в качестве военных регулировщиков выступают молодые улыбчивые девицы с ППШ за спиной, лихо размахивающие флажками, да еще успевающими козырнуть проезжающим начальникам. В реальности это, чаще всего, усатые дядьки предпенсионного возраста. К одному такому усачу я сейчас и бросаюсь.
— Где ближайший медсанбат?
Глянув на мою перекошенную физиономию, дядька флажком указывает на дорогу, ведущую на северо-восток.
— Там. Километра два будет.
Действительно, проехав два километра, мы находим медсанбат одной из стрелковых дивизий, куда и сдаем обоих раненых. Сдаем уставшему мужику в перепачканном грязью и кровью, некогда белом халате. Комбата сразу уносят в операционную.
— До свидания, товарищ лейтенант, — я прощаюсь со Сладковым, — надеюсь, скоро увидимся.
— Я вернусь, обязательно вернусь, — обещает взводный.
Он остается, а я бегом возвращаюсь к машине.
— Поехали, Андрюха. Знаешь, где склад боепитания был?
— Ага.
— Не ага, а так точно, — автоматически поправляю водителя. — Вот туда и поехали. И жми на полную, батарея без снарядов сидит.
Копытов жмет и спустя час мы находим нужный нам склад, он, к нашему счастью, с места не сдвинулся.