Все рассмеялись, даже миссис Даферти, которая вернулась к своему супу, удовлетворенная тем немногим, что ей удалось вытянуть из гостя. Эдгар слегка напрягся, потому что вопрос слегка задел его, как бы приоткрывая реальную причину его прибытия в Бирму. Справа от него миссис Ремингтон, слегка подпрыгнув на месте, обругала майора за то, что тот смеется над такими вещами:
— Это вовсе не праздный разговор, нет, мы же все — британские подданные, и мы должны быть в курсе всех событий, ведь почта сюда доходит с таким опозданием, а нам хочется знать, как самочувствие королевы. И еще я слышала, что у леди Хатчингс открылась чахотка. Это было до или после лондонского карнавала?
— После.
— Какое счастье! Не для леди Хатчингс, конечно, а для общества. В конце концов, карнавал — это так замечательно, как бы я хотела побывать там! — и некоторые другие леди тоже защебетали, вспоминая о последних приемах, на которых каждой из них довелось побывать, и Эдгар с облегчением принялся за еду.
«Если подумать, — размышлял он, — они оказывают мне честь, полагая, что в Лондоне я бываю в таком обществе». Направление беседы его, впрочем, успокаивало, потому что лучше быть дальше от таких взрывоопасных тем, как рояли и необычные доктора. Но тут миссис Ремингтон спросила вполне невинно:
— А вы были на карнавале, мистер Дрейк? — и он ответил:
— Нет, не был.
А она:
— Но вы так много знаете об этом, не может быть, чтобы вы там не присутствовали.
А он ответил:
— Нет, — и прибавил вежливо: — Я только настраивал концертный «Эрард» для этого события, — и тут же понял, что не стоило этого говорить.
— Пардон, концертный, что? — переспросила она, и он ничего не смог с собой поделать и начал:
— «Эрард» — это марка рояля. У них там «Эрард» 1854 года выпуска, один из лучших в Лондоне, совершенно чудесный инструмент, я уже настраивал его с год назад, для бала потребовалась лишь небольшая подстройка. — Кажется, ее это вполне удовлетворило, она замолчала, наступила тишина, которая обычно предшествует смене предмета разговора, но миссис Ремингтон вдруг добавила невинным голосом:
— «Эрард»... а что, кажется, на таком рояле играет доктор Кэррол?
Даже теперь положение еще можно было спасти, например, если бы миссис Даферти успела вступить в беседу, ей не терпелось расспросить гостя о том, что он думает о бирманском климате и услышать в ответ, что он считает его ужасным. Или если бы майор Даферти заговорил о последнем нападении дакоитов в районе Таунггия. Или если бы миссис Ремингтон продолжила тему балов, которая еще далеко не была исчерпана — ей все еще хотелось узнать, была ли на карнавале ее подруга миссис Бисси. Но полковник Вест, сидящий слева от майора Даферти, который молчал на протяжении всего обеда, неожиданно пробормотал, впрочем, вполне различимо: