— Вот не знал, что в Приории Дурманд принято на время выдавать драгоценные книги.
— Вот и я не знал, — усмехнулся Дугал.
Писарь улыбнулся и кивнул. Офицер пожал плечами.
— Твое имя всплыло в истории с затонувшим Храмом Веков.
— Никогда там не был, — солгал Дугал.
— Несколько землевладельцев разыскивают тебя, ты задолжал им ренту, — продолжал офицер.
— Это просто череда взаимных недопониманий, — сказал Дугал.
— Ты побывал в Аскалоне, — проговорил офицер. — И вернулся оттуда живым.
Это обвинение было неожиданным. Дугал не сразу нашелся, что ответить. Возникла пауза. Писарь оторвал взгляд от протокола допроса. Дугал кивнул.
— Да, — наконец выговорил он. — Это правда.
Офицер покачал головой.
— Просто поражаюсь — как ты с такими талантами не достиг большего.
Дугал несколько секунд собирался с мыслями, а потом сказал:
— Такова уж наша жизнь в эти драконовские времена. Возможно, у меня не все так просто с трудовой этикой.
— Прекрасно, — кивнул офицер. — Думаю, кое-какую порцию трудовой этики мы тебе могли бы привить. Ты поступишь в бригаду рабочих на озере Дорик.
— Меня не будут судить? — удивился Дугал.
— Тебе положено слушание, — ответил офицер. — Оно состоялось. Именем королевы Дженны, именем Города Божества и народа Криты ты объявляешься виновным. Завтра утром ты будешь под конвоем отправлен на север города в составе бригады рабочих.
Дугал был готов протестовать, но в это время в камеру вошел еще один серафим.
Если тот, кто его допрашивал, с трудом помещался в форму, то этот словно бы родился в доспехах. Высокий, с темными волнистыми волосами, расчесанными на пробор и обрамлявшими суровое лицо с благородными, будто вытесанными из мрамора чертами.
Дугал охнул. Это был Логан Тэккерей, капитан стражи Города Божества, фаворит ее величества королевы Дженны, протектор Криты. Об этом человеке ходили предания еще до того, как он вступил в ряды гвардии серафимов. Он был членом одной из самых знаменитых гильдий последних времен, называемой Клинком Судьбы. И хотя этой гильдии больше не существовало, слава Логана Тэккерея не померкла.
Офицер, проводивший допрос, вытянулся в струнку и отдал вошедшему честь. Писарь отложил перо и почтительно поклонился. Даже Дугал невольно выпрямился.
— Лейтенант Гробан, — коротко поприветствовал офицера Логан.
— Сэр, — ответил Гробан, резко опустив руку. — Я как раз объявил арестованному о том, что он зачислен в бригаду каторжников.
— Дугал Кин? — осведомился Логан.
— Да, сэр! — отрапортовал Гробан, довольный, что капитан проявил внимание к расследуемому им делу.