Макс. А тебе советую даже не высовываться в окно.
Лючия. И когда это кончится?
Макс. Для тебя хоть сейчас, если ты обратишься в полицию.
Лючия смеется и пожимает плечами. Звонит телефон. Макс вырывает шнур.
Около бара напротив дома Макса останавливается машина, в которой сидят Штумм и Клаус. В машину садится Адольф, а Штумм выходит. Смена наружного наблюдения.
Штумм. Ты опаздываешь!
Адольф. А ты, значит, время засекаешь?
Клаус. Прекратите!
Консьерж из дома Макса переходит улицу и заходит к себе в каморку. Клаус наблюдает за ним.
Лючия кормит кота Макса, крошит печенье в миску с молоком. Макс говорит по телефону.
Макс. Колбасная лавка Грубера? Позовите Якоба... Якоб? Мне так и не доставили то, что я заказывал тебе вчера.
Якоб. Я послал мальчишку, но твой консьерж сказал, что ты уехал.
Макс в ярости.
Макс. Это вранье! Я здесь! Скажи мальчишке, пусть сразу поднимается ко мне наверх.
Якоб. Хорошо, сейчас пошлю, только успокойся.
У прилавка стоит Штумм и смотрит в глаза Якобу. Якоб кладет трубку.
Штумм. Спасибо Якоб.
Якоб (серьезно). Это мой долг.
Макс бросает трубку, пробормотав: «Сукин сын». Потом выходит, хорошенько закрыв за собой дверь.
Он идет ругаться с консьержем.
Дойдя до его каморки, застывает на месте. Там Клаус. О чем они разговаривают, не слышно. Консьерж показывает Клаусу большой снимок в рамке. Это изображение в форме. Клаус смотрит на фотографию и кивает при каждом слове консьержа...
Макс понимает, что консьерж уже на их стороне. Он возвращается домой.
Он возвращается домой, идет в кухню, пересчитывает скудные запасы еды.
Макс. С этой минуты мы должны все стрсго нормировать.
Лючия никак не реагирует.
Санаторий профессора Ганса Фоглера. Это огромный особняк в стиле гостиницы «Отель дель Опера»: и то и другое — творение Отто Вагнера. Санаторий расположен в огромном парке и огорожен высокой стеной. В саду много больных в белых одеждах. Кто-то просто прогуливается, кто-то с детский непосредственностью психических больных играет с медсестрами. Три-четыре медсестры наблюдают за больными. Среди пациентов мы видим Грету, вдову Марио. Она с тупым видом (ее напичкали транквилизаторами и психотропными препаратами) сидит на скамейке.
Ганс прогуливается с Клаусом, который посвящает его в подробности дела Макса.
Клаус. ...Вот уже три недели, как ему доставляют ни грамма съестного...
Ганс. А в доме никто не догадывается?
Клаус. Мы держим все под контролем. Да, мы должны будем как-то отблагодарить консьержа.
Мячик какого-то старичка подкатывается к ногам Ганса, он поднимает его и протягивает пациенту.